Книга Hermanas, страница 87 – Тургрим Эгген

Я нашел ручку и нацарапал несколько слов: Висенте, с самыми искренними извинениями. Хуана убрала книгу в сумку Затем я проводил ее до двери.

— Было приятно увидеться с тобой, Хуана. Если я правильно понял, ты больше не хочешь убить меня?

— Убить тебя? — Она вытаращила глаза. — Я никогда не желала тебе зла, Рауль.

— Нет? Я бы понял. Я бы понял, если бы ты пришла в ярость, если бы вынашивала планы мести.

— Нет… может быть, у меня и были планы убить Миранду. Это другое. Но это уже позади. Мы с ней снова подруги. А тебе я желаю только всего самого хорошего. Понимаешь, я все еще люблю тебя.

Говоря это, она осторожно взяла меня за руку. Мы стояли в темноте у входной двери.

— Как ты считаешь, что я должен на это ответить? — спросил я. — Я не смог оправдать твоих ожиданий, Хуана. Ты должна радоваться, что избавилась от меня.

В ответ на это Хуана стала целовать мои пальцы. Один за другим. У нее были такие мягкие и влажные губы — я уже забыл их.

— Мне от тебя не избавиться, — сказала она, отпуская мой указательный палец. — Ведь ты стал моим зятем.

Потом она поцеловала последний, большой палец. Словно дразня, как и раньше, она позволила ему скользнуть себе в рот. Я не пытался отдернуть руку. Я вспомнил. Ее губы обхватили сустав, она легонько втянула палец в рот, и я почувствовал, как ее зубы осторожно прошлись по подушечке пальца.

Несколько секунд спустя мы стояли и целовались до потери сознания.

— Я тебе все еще немножко нравлюсь, — сказала Хуана удовлетворенно.

Мои руки скользили по ее телу Я удивлялся силе своего желания: не прошло еще и суток, как я занимался сексом с Мирандой. Но она была Мирандой. В темноте различий было не видно. Ее тело ощущалось совсем так же, как и тело Миранды. Поцелуи были более влажными, более мягкими, но все равно похожими на поцелуи Миранды. И даже запах был почти таким же, как немного навязчивые духи йуйу Хуаны. Я думал о словах Эрнана: «Как ты можешь с такой категоричностью утверждать, что любишь одну, а другая ничего для тебя не значит? Они же одинаковые».

Но ведь они не были одинаковыми. Я чувствовал необходимость в том, что было у Хуаны и в чем мне отказывала Миранда: прежде всего в мягкой податливости. Хуана была Мирандой без острых углов, а именно в тот момент ничего другого мне и не хотелось.

— Рауль, а что, если сейчас придет Миранда? — сказала она.

Но я уже опустился на колени и спустил ее оливкового цвета шорты к щиколоткам. На Хуане не было трусиков. В полумраке я видел красивую, мягкую, белую округлость бедра и кустик жестких волосков (Миранда состригала свой), я чувствовал ее запах, сильный и насыщенный благодаря влажной жаре нашей квартиры. Она пахла так же, как Миранда: морепродуктами, цитрусом и шафраном.

— Что, если придет Миранда? — снова спросила она.

Вместо ответа я положил обе руки ей на ягодицы и притянул ее к своему лицу, а Хуана раздвинула ноги, чтобы мои губы добрались до нужного места. Я забыл, как ей это нравилось.

Так мы простояли некоторое время, и когда ее ноги задрожали от напряжения, я поднялся и поцеловал ее в губы долгим смачным поцелуем. Дал ей насытиться своим собственным вкусом, а потом потянул по направлению к дивану. Я уже знал, как возьму ее. Ее шорты остались на полу в коридоре. А потом я снял свои.

— Рауль, — прошептала Хуана. — Я не хочу трахаться. Думаю, лучше всего будет, если я сейчас оденусь и пойду домой.

— Не говори ерунды. Думаешь, я не чувствую, что ты хочешь меня?

— Я хочу… да, — сказала она. — Но еще больше я не хочу. Я думаю о Миранде.

— Миранда? — удивился я. — Сегодня вечером она трахается в другом месте.

— Что ты говоришь? Я тебе не верю.

— Верь чему хочешь. Но так мы здесь живем.

Не могу сказать, помогло ли это Хуане преодолеть последние сомнения, но пока мы разговаривали, я приволок ее туда, куда хотел, поставил на колени на диван, лицом к стене, а оттопыренным задом к себе. Помню, как когда-то она не хотела, чтобы я на него смотрел. Тем утром все и началось. Она считала свой зад слишком большим. Нет. И сейчас нет. Мне показалось даже, что он чуть-чуть уменьшился.

— Но я не хочу, Рауль. Может, мы просто поговорим? Твои слова просто ужасны.

— Мы можем поговорить потом, — сказал я и вошел в нее.

Сзади было совершенно не видно, что она — не Миранда. Она ощущалась, как Миранда. Она стонала точно так же, как Миранда, когда я углублялся в нее. Это было удивительно — одновременно с тем, что все внешние признаки указывали, что я

ее ноги задрожали от напряжения, я поднялся и поцеловал ее в губы долгим смачным поцелуем. Дал ей насытиться своим собственным вкусом, а потом потянул по направлению к дивану. Я уже знал, как возьму ее. Ее шорты остались на полу в коридоре. А потом я снял свои.

Рауль, — прошептала Хуана. — Я не хочу трахаться. Думаю, лучше всего будет, если я сейчас оденусь и пойду домой. Не говори ерунды. Думаешь, я не чувствую, что ты хочешь меня? Я хочу… да, — сказала она. — Но еще больше я не хочу. Я думаю о Миранде. Миранда? — удивился я. — Сегодня вечером она трахается в другом месте. Что ты говоришь? Я тебе не верю. Верь чему хочешь. Но так мы здесь живем.

Не могу сказать, помогло ли это Хуане преодолеть последние сомнения, но пока мы разговаривали, я приволок ее туда, куда хотел, поставил на колени на диван, лицом к стене, а оттопыренным задом к себе. Помню, как когда-то она не хотела, чтобы я на него смотрел. Тем утром все и началось. Она считала свой зад слишком большим. Нет. И сейчас нет. Мне показалось даже, что он чуть-чуть уменьшился.

Но я не хочу, Рауль. Может, мы просто поговорим? Твои слова просто ужасны. Мы можем поговорить потом, — сказал я и вошел в нее.

Сзади было совершенно не видно, что она — не Миранда. Она ощущалась, как Миранда. Она стонала точно так же, как Миранда, когда я углублялся в нее. Это было удивительно — одновременно с тем, что все внешние признаки указывали, что я трахал Миранду, я понимал, что мщу ей, что я отплатил ей за сотни испорченных дней и полных отчаяния ночей. Я впился в задницу Хуаны, не Миранды, прямо под бедрами десятью негнущимися пальцами, большие пальцы сзади, и вошел так глубоко, как только мог.

— Ой! — закричала Хуана.

Вот так вот.

Сначала жестко, так, что все ее тело тряслось при каждом толчке, а потом все жестче и быстрее. Еще жестче. Я хотел кончить как можно скорее.

— Рауль, мне больно. Это неприятно, — протестовала она.

— Расскажи, какой член у Пабло, — сказал я прямо перед тем, как излиться в нее.

После этого разговора не получилось. Хуана стояла в той же позе, опираясь на спинку дивана, и плакала. Моя сперма была разбрызгана по ее спине и блузке, которую я не удосужился с нее снять. Эта поза, такая возбуждающая всего минуту назад, внезапно показалась такой жалкой, почти отвратительной. Она что, не могла прикрыться?