Онлайн книга «Алмазная колесница»
Он рванул левую дверь – безуспешно, правую – то же самое. Заперли, как зверя в клетку! Но у зверя были клыки. Фандорин выхватил свой семизарядный «герсталь» и завертелся вокруг собственной оси, уверенный, что одна из четырех дверей сейчас откроется, и за ней окажется враг. Он даже знал, как этот враг будет выглядеть: в чёрном обтягивающем наряде, с маской, закрывающей всё лицо, так что видны только глаза. И он в самом деле увидел чёрного человека без лица, но не там, где ждал. Озираясь по сторонам, титулярный советник задрал голову – и обмер. На потолке, прямо над Фандориным, лежал (да-да, вопреки всем законам физики, именно лежал!) ниндзя, распластавшись по-паучьи. Два поблёскивающих глаза в прорези между головным платком и маской смотрели прямо на вице-консула. Эраст Петрович вскинул руку с револьвером, но пуля ударила в доски – невообразимо быстрым движением синоби вцепился дипломату в дуло и успел отвести его в сторону. Хватка у человека-паука была мёртвая. Внезапно пол под ногами Фандорина провалился, и титулярный советник, зажмурившись, рухнул вниз. «Герсталь» при этом остался в руке у ниндзя. Упал Эраст Петрович мягко – кажется, на подушки. Открыл глаза, ожидая, что окажется в темноте, но в подвале горела лампа. Напротив оглушённого падением Фандорина, подогнув ноги, сидел сухонький старичок, курил длинную трубку с крошечным ковшиком на конце. Выпустил голубоватое облачко, сказал: – I wait and you come [43] . Прищуренные глазки открылись пошире, блеснули неистовым пламенем, будто два раскалённых угля. Дерево – огонь — Уголь – время – диамант. И – колесница. Смерть врага
В отличие от комнат, которые Фандорин видел наверху, подвал выглядел обжитым и по-своему даже уютным. По полу действительно были разбросаны подушки, на лаковом столике дымилась чашка чаю, а за спиной у страшного старичка висела картина – портрет воина в рогатом шлеме, с луком в руках, в зубах зажата стрела, сверкающие глаза грозно устремлены в небо. Эраст Петрович вспомнил легенду о том, как великий Момоти Тамба подстрелил фальшивую луну, но титулярному советнику сейчас было не до древних преданий. Кидаться на врага было бессмысленно – Фандорин слишком хорошо запомнил две предыдущие схватки с дзёнином, закончившиеся самым унизительным образом. Когда противник во стократ сильнее, у человека, обладающего достоинством, остаётся лишь одно оружие – присутствие духа. – Зачем ты похитил О-Юми? – спросил Эраст Петрович, изо всех сил стараясь придать лицу бесстрастность (после только что перенесённого потрясения это было трудно). Кое-как уселся на полу, потёр разбитый кулак. Люк, в который свалился Фандорин, уже захлопнулся – над головой желтел дощатый потолок. – Я её не похищал, – спокойно ответил старик на своём ломаном, но вполне понятном английском. – Лжёшь! Тамба не обиделся, не рассердился – сонно полуприкрыл веки. – Ложь – моё ремесло, но сейчас я говорю правду. Не вышло у Эраста Петровича с бесстрастием – охваченный внезапным приступом слепой ярости, он рванулся вперёд, схватил старикашку за тощую шею и затряс, уже не помня, что дзёнин может парализовать его одним прикосновением пальца. – Куда ты дел Юми? Где она? Тамба не сопротивлялся, его голова моталась на тщедушных плечах. – Здесь. Она здесь, – услышал Фандорин и отдёрнул руки. – Где «здесь»? – Дома. Мидори ждёт тебя. – Какая ещё Мидори? – напряжённо сморщил лоб титулярный советник. – Где моя Юми? Старик, как ни в чем не бывало, заглянул в трубку, увидел, что табак высыпался, и заложил новую щепотку. Надувая щеки, разжёг огонь и только тогда сказал: – Её настоящее имя Мидори. Она моя дочь. И я её не похищал. Попробовал бы кто-нибудь такую похитить… – А? – вот и всё, что смог вымолвить сражённый Фандорин. – Она всё решает сама. У неё отвратительный характер. Я мягкий отец, она вертит мной как хочет. Настоящий Тамба такую дочь убил бы. – В каком смысле «настоящий Тамба»? – Вице-консул отчаянно тёр лоб, пытаясь собраться с мыслями. – А ты кто? – Я его преемник в одиннадцатом колене. – Дзёнин показал трубкой на портрет воина в рогатом шлеме. – Я обычный, слабый человек, не то что мой великий предок. – К черту г-генеалогию! – воскликнул Эраст Петрович. – Где моя Юми? – Мидори, – снова поправил одиннадцатый Тамба. – Она правильно сказала про тебя: ты полузрячий, короткокрылый, полуспелый. Взгляд острый, но проникает недалеко. Полет стремительный, но не всегда точный. Ум острый, но не глубокий. Однако я вижу у тебя под левой скулой тень кагэбикари, она свидетельствует о том, что ты ещё в самом начале своего Пути и можешь измениться к лучшему. – Где она?! – вскочил на ноги Фандорин, не желая слушать эту чушь. Вскочил – и ударился головой о дерево, потолок для его роста был низковат. В макушке у вице-консула зазвенело, перед глазами поплыли круги, но старик, назвавший себя отцом О-Юми, не прервал свою речь ни на мгновение: – Если б я вовремя заметил у тебя по краям лба шишки инуока, я бы не напустил на тебя гадюку. Таких, как ты, не кусают собаки, не трогают змеи, не жалят осы. Тебя любят вещи и животные. Ты человек очень редкой породы. Поэтому я и приставил к тебе свою дочь. Больше Эраст Петрович его не перебивал. О-Юми упоминала о том, что её отец был непревзойдённым мастером нинсо! Неужели то, что он говорит, правда? – Мидори присмотрелась к тебе и подтвердила: да, ты особенный. Такого убивать жаль. При правильном употреблении ты можешь принести много пользы. – Где она? – упавшим голосом спросил Фандорин. – Я должен её видеть… Тогда Тамба протянул руку к стене, нажал на что-то, и стена отъехала в сторону. В соседней комнате, ярко освещённой бумажными фонарями, сидела О-Юми – в бело-красном кимоно, с высокой причёской. Совершенно неподвижная, с застывшим лицом, она была похожа на прекрасную куклу. Эраста Петровича отделяло от неё не более пяти шагов. Сорвавшись с места, он бросился к ней, но О-Юми не шелохнулась, и он не посмел её обнять. |