Онлайн книга «Алмазная колесница»
«Ресторан „Роза ветров“», прочёл Фандорин. — Ресторан «Роза ветров», — сказали в трубке. — Слушаю-с? — Милейший, подзовите-ка мне господина Мирошниченко, он сидит за столиком у окна, один, — попросил «Сен-Санс» мужским голосом. — Сию минуту-с. Долгое, на несколько минут, молчание. Потом на ресторанном конце спокойный баритон спросил: — Это вы? — Как условились. Готовы? — Да. Будем в час ночи. — Там много. Без малого тысяча ящиков, — предупредил пансион. Фандорин стиснул трубку так, что побелели пальцы. Оружие! Транспорт с японским оружием, не иначе! — Людей достаточно, — уверенно сказал ресторан. — Как будете переправлять? По воде? — Разумеется. Иначе на что бы мне понадобился склад на реке? — Говорите, где склад. В этот миг на столе перед Лисицким замигал лампочками аппарат. — Это экстраординарный, — шепнул офицер, схватив рожок и крутанув рычаг. — Эраст Петрович, вас. Срочно. По-моему, ваш слуга. — Слушайте! — кивнул Фандорин в сторону трубки и взял рожок. — Да? — Господин, вы велели сообщить, если будет интересно, — сказал Маса по-японски. — Тут очень интересно, приезжайте. Пояснять ничего не стал — видимо, в электротеатре было много публики. Между тем разговор между «Розой ветров» и «Сен-Сансом» завершился. — Ну что, назвал м-место? — нетерпеливо повернулся инженер к Лисицкому. Тот сокрушённо развёл руками: — Очевидно, в те две секунды, когда вы отложили трубку, а я ещё не взял… Я слышал только, как этот, из ресторана, сказал: «Да-да, знаю». Какие будут приказания? Послать в «Розу ветров» и «Сен-Санс» наряды? — Не нужно. В ресторане вы никого уже не застанете. А пансионом я займусь сам. * * * Летя в экипаже вдоль ночных бульваров, Фандорин думал о страшной опасности, нависшей над древним городом — нет, над всем тысячелетним государством. Чёрные толпы, вооружённые японскими (или какими там) винтовками, стянут переулки удавкой баррикад. С окраин к центру поползёт бесформенное кровавое пятно. Начнётся затяжная, лютая резня, в которой победителей не будет, лишь мертвецы и проигравшие. Главный враг всей жизни Эраста Петровича, бессмысленный и дикий Хаос пялился на инженера бельмастыми глазами тёмных окон, скалился гнилой пастью подворотен. Разумная, цивилизованная жизнь сжалась в ломкую проволочку фонарей, беззащитно мерцающих вдоль тротуара. Маса поджидал возле решётки. — Я не знаю, что происходит, — быстро заговорил он, ведя Фандорина вдоль пруда. — Смотрите сами. Плохой человек Мырников и с ним ещё пятеро прокрались в дом вон через то крыльцо. Это было… двенадцать минут назад. — Он с удовольствием взглянул на золотые часы, в своё время подаренные ему Эрастом Петровичем к 50-летию микадо. — Я тут же вам позвонил. — Ах, как скверно! — с тоской воскликнул инженер. — Этот шакал разнюхал и опять всё испортил! Камердинер философски заметил: — Все равно теперь ничего не поделаешь. Давайте смотреть, что будет дальше. И они стали смотреть. Слева и справа от входа было по окну. Свет в них не горел. — Странно, — прошептал Эраст Петрович. — Что они там делают во мраке? Ни выстрелов, ни криков… И в ту же секунду крик раздался — негромкий, но полный такого звериного ужаса, что Фандорин и его слуга, не сговариваясь, выскочили из своего укрытия и побежали к дому. На крыльцо выполз человек, проворно перебирая локтями и коленками. — Банзай! Банзай! — вопил он без остановки. — Пойдём! — оглянулся инженер на остановившегося Масу. — Что же ты? Слуга стоял, скрестив руки на груди, немое воплощение обиды. — Вы обманули меня, господин. Этот человек японец. Уговаривать его было некогда. Да и совестно. — Он не японец, — сказал Фандорин. — Но ты прав: тебе лучше уйти. Нейтралитет так нейтралитет. Инженер вздохнул и двинулся дальше. Камердинер тоже вздохнул и побрёл прочь. Из-за угла пансиона один за другим вылетели три тени — люди в одинаковых пальто и котелках. — Евстратий Павлович! — галдели они, подхватив ползущего и ставя его на ноги. — Что с вами? Тот выл, рвался из рук. — Я Фандорин, — сказал Эраст Петрович, приблизившись. Филёры переглянулись, но ничего не сказали — очевидно, в дальнейших представлениях нужды не было. — Мозга с мозги съехала, — вздохнул один, постарше остальных. — Евстратий Павлович давно не в себе, наши примечали. А тут совсем с резьбы сошёл… — Японский бог… Банзай… Изыди, бес… — всё дёргался припадочный. Чтоб не мешал, Фандорин сжал ему артерию, и надворный советник успокоился. Опустил голову, всхрапнул, повис на руках у своих помощников. — Пусть полежит, ничего с ним не случится. Ну-ка, за мной! — приказал инженер. Быстро прошёлся по комнатам, всюду зажигая электричество. В квартире было пусто, безжизненно. Лишь в спальне билась и трепетала занавеска на распахнутом окне. Фандорин кинулся к подоконнику. Снаружи был двор, за ним пустырь, сумрачные силуэты домов. — Ушёл! Почему никого не поставили под окном? Это непохоже на Мыльникова! — Да стоял я, вон там, — принялся оправдываться один из филёров. — Как услышал, что Евстратьпалыч кричит, — побежал. Думал, выручать надо… — Где наши-то? — изумлённо вертел головой старший. — Мандрыкин, Лепиньш, Саплюкин, Кутько и этот, как его, ушастый. Вдогонку что ль припустили, в окно? Так свистели бы… Эраст Петрович приступил к более внимательному осмотру квартиры. В комнате, что находилась слева от прихожей, обнаружил на ковре несколько капель крови. Потрогал — свежая. Повёл взглядом вокруг, уверенно направился к серванту, распахнул приоткрытую дверцу. Там, зажатый в столярных тисках, торчал небольшой арбалет. Разряженный. |