Онлайн книга «Приказчик без головы»
– Сарафан… – протянула Сашенька. – У моей горничной сарафан пять рублей. – То, верно, набивной, а у Маруси из китайки [19] , стираный-перестираный. Ага! Раз из китайки, значит, синий. – А сорочка какая? – Сашенька, приложив платье и так и сяк, крутилась перед треснувшим в двух местах (потому и висевшим у Муравкиных) зеркалом. От страха, что упустит выгоду, Живолупова утратила способность соображать. Иначе бы задумалась, на кой черт новой жиличке описание Марусиной одежды. – И сорочка такая же! Наверно, еще ейная бабка в ней хаживала! Пожелтела и до дыр истончилась… – Вышитая? – Какое там! – Нет, платье мне велико, – задумчиво произнесла Сашенька. – Велико, велико! Позвольте на себя прикину, – обрадовалась чужой глупости Поликсена Георгиевна. – А платочек какой носит? – Синий в горошек! – Живолупова вцепилась в платье обеими руками, словно оголодавшая пантера, и сказала даже больше, чем Сашенька ожидала: – А из-под него коса торчит. В канат толщиной! – А правду говорят, что Маруся на меня похожа? – Похожа! Только помоложе! – брякнула, не подумавши, Живолупова. – Что-что? Вы старухой меня обозвали? – делано возмутилась Сашенька. – Ну-ка отдавайте платье! Я его нашла! – В моей квартире! – Но, однако, платье-то не ваше! Жилички прежней… – Да! Да! Я даже вспомнила какой! Как на себя прикинула, тут меня и осенило. Платье дочки коллежского регистратора Копытцова. До Маруси здесь снимали… – Так надобно отдать! – Не беспокойтесь! Я сама! Знаю, куда переехали… – Если вас не затруднит… – Что вы! – улыбнулась облегченно Живолупова, пятясь к двери. – Что вы! С Петербургской Сашенька поехала на Сенную, где множество лавочек торговали поношенной одеждой. В одной из них и купила сарафан с сорочкой, а в соседней парикмахерской накладная коса нашлась. По выходе Тарусовой внезапно овладела тревога, необъяснимая и волнительная. Может, с Диди что? А вдруг с детьми? Она постояла, подышала густым, терпким от цветущих филаделфусов, по ошибке именуемых жасминами за схожесть аромата, июльским воздухом. Тревога не отпускала. Она даже чувствовала, где та находится – сзади, за спиной. Оглянулась. Обыкновенные прохожие спешили по обыкновенным делам: кухарки, прачки, чиновники, офицеры, всякий торговый люд – разносчики, приказчики, лавочные сидельцы. Какой-то поручик, заприметив красавицу, пугливо озирающуюся по сторонам, предложил сопроводить. Сашенька вежливо отказала. Поручик понимающе подмигнул и исчез. Так прошло пять, а может, десять минут, пока Сашенька не опомнилась. Что же это! У нее еще куча дел, а она тут тревогу лелеет! Сашенька отыскала извозчика и приказала ехать на 5-ю линию. Надо было пригласить Алексея на ужин, заодно и про четырехпалый скелет разузнать. Прыжов встретил ее с настороженным удивлением: – За десять лет, что служу этому моргу, ты не посетила меня ни разу. И – здрасьте! Не было гроша, да вдруг алтын! За каких-то три дня второй визит. – Я просто не знала, что у тебя так уютно, – попробовала отшутиться Сашенька. Вела она себя, конечно, двусмысленно. Но все ради любимого мужа. Если окажется вдруг, что всплывший вчера скелет при жизни служил приказчиком у Осетрова и откликался на странную кличку Фо, то у Антипа Муравкина появится отличный шанс выйти на свободу. А у Диди – прославиться на всю империю. Вот будет фурор! Вот выйдет скандал! «Купец второй гильдии обезглавил собственных приказчиков!» Присяжный поверенный Тарусов тут же станет знаменит. Еще бы – предъявить в судебном процессе истинного преступника взамен обвиняемого. Такого еще не случалось! – Сашич! Только честно! У меня есть шанс? – Прыжов таки решился на разговор, который каждый вечер проговаривал вслух, но при встречах откладывал этак лет пятнадцать. Они называли друг друга в детстве Сашич и Лешич. «Эх, Лешич, Лешич! Как же сказать, чтоб не обидеть?» Сашенька вздохнула: – Лешич! Если бы у меня, как у индусов, было много-много жизней, одну из них, клянусь, посвятила бы тебе. Но, увы, в этой «я другому отдана и буду век ему верна». А ты – самый дорогой, самый близкий и единственный друг. И только ты можешь мне помочь… Лешич помрачнел. Чтобы его отчаяние не выдали глаза, повернулся спиной: – Рассказывай! К концу монолога (княгиня пересказала разговоры с Осетровым и околоточным Челышковым) пришел в ярость: – Сашич! Ты хоть понимаешь, во что ввязалась? Тарусова пожала плечами. Расследование пока что представлялось ей веселой лихой игрой, этакими казаками-разбойниками. Что в нем опасного? – Лешич, не преувеличивай… – Сашич! Милая, дорогая… – Прыжов запнулся, а потом-таки прибавил: – Любимая! Если ты права и убивал Осетров… – Вот! Ты тоже догадался, хоть я и не говорила… – Если убийца Осетров, то следующей его жертвой станешь ты! Сашеньке вспомнился отвратительный Калина Фомич, его тупые, как у крокодила в зоосаде, глаза. Глаза убийцы! «А ведь Лешич прав», – подумала Тарусова, и тревога ее, начавшаяся с час назад, сменилась страхом. Прыжов, почувствовав, что Сашеньку его слова задели, продолжил напор: – Ты хоть о детях подумай! Как они без тебя? А Диди? Его зря припомнил! Как раз ради Диди расследование и затеяла. И сразу охвативший было страх показался ей недостойной слабостью. Сашенька решительно встала: – Я не боюсь! – И подсластила пилюлю Прыжову: – Ведь у меня есть рыцарь, который выручит из любой беды! Глаза Прыжова увлажнились. В глубине души он считал, что Сашич в свое время совершила ошибку. Ведь он, верный Лешич, любит ее во сто крат больше! Тоже вскочив, протянул руки. Она вложила в них свои ладошки и обреченно закрыла глаза, понимая, что сейчас ее поцелуют. Чего только не сделаешь ради любимого мужа! Но Лешич не решился. Только прошептал: – Я тебя люблю… Сашенька тоже шепотом ответила: – Я знаю… Помоги! – Готов на все! И, отпустив руки любимой, тут же перешел к делу, откинув простыню с одного из мраморных столиков. Сашенька увидела груду костей без черепа. – Голова отсутствует по той же причине, что и у Муравкина. Отрублена топором по тому же самому четвертому позвонку! |