Онлайн книга «Приказчик без головы»
Скандал был неизбежен, и Наталья Ивановна предпочла увести подопечных: – Дети! Все позавтракали? – Не все! – возразил вечно голодный Володя, но Евгений что-то шепнул младшему брату на ухо, и тот в ужасе бросил ложку и побежал вприпрыжку прочь. – Матушка! Александра Ильинична! Свята ваша душа! – продолжала верещать Клаша. – От прибавки откажусь! Втрое работать стану – только возьмите! Васютка на моих глазах должен быть. Иначе опять ограбит кого или убьет! – А если он здесь, в этой квартире убьет? – взвилась Сашенька. – Скажем, тьфу-тьфу-тьфу, меня? Или ты только об этом и мечтаешь? – Шура! Не говори глупостей! – попытался осадить супругу Диди. И очень зря! – Кто глупости говорит? Я? – Сашеньке было не остановиться. Она грохнула об пол чашку императорского фарфора и выскочила из столовой, хлопнув дверью так, что аж мел с потолка посыпался. В крестьянское Тарусова переоделась прямо в спальне, хотя первоначально собиралась делать это тайно, в соседнем с домом трактире. Очень уж захотелось уязвить Диди! Ишь, каков! Под Клашкину дудку вздумал плясать! Нарочно прошлась мимо кабинета мужа. Князь, увидав супругу, снял с носа очки, протер, потом снова нацепил. – Что смотришь? – изображая непонимание, поинтересовалась Сашенька. – У меня хвост вырос? Или нос отвалился? Князь не нашелся с ответом. Клавдия Степановна до того охаживала его целую неделю: плакала на плече, стояла на коленях, в результате чего он пообещал еще раз подумать над будущим Васютки. Но служанка неожиданно завела разговор сама, да так не к месту, столь неловко! Сперва раззадорила пупырышками, а потом… Такой грандиозный скандал, с хлопаньем дверьми и битьем чашек, произошел у Тарусовых в первый раз. Но, судя по всему, не в последний. Приятели постарше предупреждали Дмитрия Даниловича: семейное счастье недолговечно. Женщины – точно вино: пока молоды, кружат голову; в зрелости их пьянящая сладость сменяется изысканной терпкостью, которую чуть позже безжалостная старость неминуемо превратит в кислый уксус, способный лишь обжигать и ранить. Неужели Сашеньку тронул тлен? Так скоро? – Или крестьянское мне не к лицу? – продолжила издевку княгиня. – Да нет. Напротив, – усмехнулся Тарусов. – «Во всех ты, душечка, нарядах хороша!» – Что с Пушкина на русский переводится как: «Подлецу все к лицу»? – Господи! Это невыносимо! – Диди схватился за голову. – Словно ты с цепи сорвалась! Какая муха тебя укусила? Что за маскарад? Князь выпрыгнул из кресла и направился к супруге. – Ты разве не слышал? – невозмутимо объяснила Сашенька. – Иду на рынок за пупырышками! – Боже мой! Сашенька! Будь разумней! Согласись наконец с нами… Тьфу! Со мной, конечно же! Нам нужен слуга. Я вынужден сам подавать себе одежду… – Ах, как же это тяжело! Диди сжал кулаки, чтобы не вспылить, не наговорить обидного, и постарался продолжить как ни в чем не бывало: – Я серьезно говорю! Ну сама представь – за те же деньги в два раза больше слуг! Ты ведь купеческая дочь, выгоды считать умеешь! Дмитрий Данилович не собирался попрекать жену происхождением. Просто к слову пришлось. Но как раз это слово и оказалось той каплей, что переполнила чашу. – Вот именно! – вскричала Сашенька. – За деньги, что платим Клашке, можно нанять двоих… троих нормальных слуг! Которые будут пахать как лошади! – А разве Клаша не пашет? Она на нас здоровье свое угробила! – А знает ли ваше сиятельство, – купеческим происхождением Дмитрий Данилович Сашеньку задел. Ух, задел! Тема была болезненной, родственники мужа относились к ней свысока, иначе как мезальянсом их брак не называли, – как поступают с загнанными клячами? А? Их волокут на живодерню! – Шура, бога ради, прекрати! Прекрати испытывать мое терпение! В тебе нет ни капли жалости к несчастной женщине! – Зато из тебя жалость хоть выжимай! – Ты переходишь границы… – Уже перешла! Выбирай: или я – или она! – Что? – Что слышал. Или ты немедленно выгонишь Клашку, или уйду я! Диди захлопал глазами. Происходило что-то невероятное. Бунт на корабле! Сашенька никогда, никогда ему не перечила, даже если по запальчивости или навеселе он молол вздор. Всегда мягко соглашалась: «Да, дорогой. Конечно, дорогой». – Дорогая! – Да, дорогой. Знакомая фраза прозвучала вовсе не умиротворяюще. В ней был вызов, подтрунивание, завуалированное оскорбление, черт возьми! – Шура, нельзя так ставить вопрос! Все равно что спросить, какую из рук отсечь! – Прости, дорогой, но придется тебе стать калекой. Дмитрий Данилович почувствовал, что криком и угрозами он ничего он добьется. Потому тон сбросил, сказал ласково, почти подлизываясь: – Сашенька! Ну не надо… Бесполезно! Жена только больше взбесилась и затопала ногами: – Мне надоело быть рабыней собственной служанки! – Любимая! Успокойся! – Диди обнял супругу за плечи и подвел к черному кожаному, невероятно уютному и мягкому дивану, на котором обожал размышлять лежа. – Давай присядем, вместе поищем компромисс. Вопрос с Васюткой, так и быть, пока снимем с повестки… – Что значит пока? – резко ответила Сашенька. – Ты хочешь, чтобы он наших детей зарезал? – Единственная моя, выслушай! И постарайся понять! Я должен, я просто обязан ему помочь. Васютка – жертва крепостного права, жестокого произвола моего отца. Папенька проиграл его в карты… – Потому что Васютка крал у него деньги… – Ничем не подкрепленное обвинение! Мы должны… – Мы никому ничего не должны! – сказала, как отрезала, Сашенька. – За собственные деньги я желаю иметь исполнительную кухарку, вежливую горничную и честного камердинера. А не отпетого каторжника вкупе с его бесстыжей матерью… – Саша! Как у тебя только язык поворачивается? Клаша вырастила меня, наших детей… – Мы скажем ей спасибо… – Я не способен выгнать старую больную женщину на улицу! – Ладно, так и быть, оплатим ей ночлежку. Только чтоб я ее здесь больше не видела. – Нет! Постой! Давай так. – Дмитрий Данилович отметил, что пыл у супруги ослабевает, и решился предложить временный вариант, который, как известно, потому и временный, что до скончания времен. – Как только я начну прилично зарабатывать, я назначу ей пенсию, и вот тогда… – А когда ты начнешь зарабатывать? Диди пожал плечами. – Но хотя бы примерно? |