Онлайн книга «Приказчик без головы»
– Давай сюда! Простите, сударыня. Сашенька отвернувшись к окну, молчала, надеясь, что Климент Сильвестрович не удосужится разглядеть посетительницу, но тот, подав бумажку, обернулся, а узнав, радостно воскликнул: – Марья Никитична! Какими судьбами? – Здрасьте! – Когда заметочка-то выйдет? – Что ты мелешь? – изумился Лябзин. – Эй, Челышков, ну-ка фасом повернись. Откуда круги под глазами? Пил небось всю ночь? А ну дыхни! – Что вы, Андрей Архипович! Это почки! На Кавказе застудил! – Почки… – Лябзин недоверчиво покрутил пером. – А насчет Марьи Никитичны… Она с неделю назад ко мне приходила, расспрашивала, вот и интересуюсь, когда напечатает. Лябзин от полнейшего непонимания головой потряс: – Где напечатает? Что? – В газете заметку. Она репортер! – Боже правый! – Ротмистр, не разделявший идей феминизма, с неприязнью оглядел Сашеньку. – Куда мы катимся? Врачихи, училки, теперь вон – репортерши. Того и гляди, бабы в полицию проберутся! Сашенька от возмущения кашлянула. – Простите, вырвалось, – вовсе не извиняющимся тоном произнес Лябзин. – К сожалению, сударыня, очень занят… – Но… – И на суде не присутствовал! – Лябзин с ухмылочкой показал пером на околоточного: – Вон, Челышкова допросите, он свидетелем на процессе проходил. Всего доброго! – Господин ротмистр! – Поняла, что надо сразу переходить к сути, Сашенька. Какой леший принес сюда Челышкова? – Я хочу заявить об исчезновении женщины! Дондрыкина Матрена Ипатьевна. Вчера вечером вышла из дома и не вернулась. – Дондрыкина? – Лябзин почесал пером за ухом. – Климент Сильвестрович, не с твоего ли околотка? – С моего! Но я ничего такого не слышал. – И не услышите, – перебила Сашенька. – Ее убил собственный приказчик. Телепнев! – Кто-кто? – хором переспросили полицейские. – Телепнев Козьма Сысоевич! – Сашенька решила изложить версию, ей самой казавшуюся наиболее правдоподобной. – Я вчера у Матрены Ипатьевны в гостях была. Говорили про Пашку – это бывший приказчик Осетрова. Они с Дондрыкиной пожениться хотели, но он поехал в деревню и не вернулся. На самом деле Пашка никуда не ездил. Его убили! Челышков кашлянул: – Андрей Архипович, Пашка этот в деревне на другой женился. Дондрыкина, знаете-с, раньше… – Знаю! – оборвал его Лябзин. – А Сидор Муравкин видел, как Пашку убивали, – продолжила вываливать факты Сашенька. – За что Телепнев и его убил, а голову подкинул Осетрову. Вчера вечером Дондрыкина про то догадалась и поехала к Телепневу с пистолетом. – Поехала? – спросил Челышков. – Да! В «эгоистке». – Они ведь под одной крышей живут, – напомнил Климент Сильвестрович. Полицейские многозначительно замолчали. Сашенька и сама поняла, что изложила дело путано и сбивчиво. Попробовала убедить со второй попытки: – А сегодня, когда я пришла к ней, кинулся на меня с ножом! – Кто? – не понял Лябзин. – Телепнев, конечно! – И как же вы спаслись? – спросил он с ехидцей. – Мокий Псоевич пришел. Лябзин с трудом сдержался, чтоб не расхохотаться. Выручил многолетний опыт – ненормальные посещали полицейский участок каждодневно. – Мокий этот может засвидетельствовать про нож? – спросил Лябзин, чтобы отвязаться. – Нет, конечно. Он же его не видел… Сашенька была в отчаянии. Сами знаете, как трудно объяснить, когда: а) нельзя рассказать всю правду; б) событий так много, что не знаешь, с чего начать; в) доказательств никаких; г) к тебе изначально отнеслись с предубеждением. – Ну что ж, сударыня! Мы непременно проверим вашу историю… – Умоляю, побыстрее! Телепнев уже троих убил! – К сожалению, сегодня весь наличный состав брошен на поимку купца Осетрова, но завтра-послезавтра, третьего дня непременно. А теперь попрошу извинить! Это был не ее день! С таким позором Сашеньку еще ни разу не выставляли за дверь. Нет, надо что-то делать. А вдруг Дондрыкина жива? Еще жива? И на Сашеньку снизошло озарение – конечно же! – Вы ищете Осетрова? А если сообщу, где он прячется, задержите Телепнева? – Так-так… Давайте по порядку! – оживился Лябзин. – Откуда знаете местонахождение Осетрова? – Мы точно договорились? Лябзину очень хотелось опередить сыскную полицию. А вдруг сумасшедшая вовсе не сумасшедшая и что-то действительно знает? – Договорились. Диктуйте адрес! – 5-я линяя, меблированные комнаты Златкиной, нумер двести двадцать восьмой. – А ведь верно! – воскликнул Челышков. – Девка эта, Маруся Муравкина, там с ребеночком проживала. Как же я сам?.. Разрешите проверить? – Отставить! Дондрыкина на твоем участке проживает? Туда и отправляйся. Узнай, что случилось. Осетровым сам займусь. С минуты на минуту с аудиенции у Треплова должен был вернуться полицмейстер, и попадать под горячую руку Лябзину не улыбалось. Тем паче после сегодняшнего суда сомневаться, что рука эта будет даже не горячей, а раскаленной, не приходилось. Если правы физиологи и наши мысли есть не что иное, как результат химических реакций, катализаторами которых являются чувства и ощущения, значит, в тот момент, когда Сашенька вышла из части и увидела вдалеке вывеску «Дедушка», зрительные ее образы вступили в сложное взаимодействие с памятью, и откуда-то из глубин выстроилась цепочка: лестница, Глебка, Ципцин, задание выяснить адрес. Адрес лежал уже в ридикюле, но обещанный разносчику трактира «Дедушка» рубль надо было выплатить. Купеческая дочь Сашенька обещаниями не разбрасывалась, и если слово давала, всегда его держала. Она развернулась и с ходу наткнулась на Климента Сильвестровича. – Что-то забыли? – спросил он участливо. – Нет! Введенскую улицу как найти, не подскажете? – Она недалеко. Прямо, прямо, через три встречные улицы направо. Не перепутайте. Налево Введенская Рыбацкой называется. – Странно как… Странно, что сторона Петербургской называется. Петербург – город прямых улиц, пересекающихся под прямым углом, а на Петербургской иной раз и проспекты заворачивают! Глебкино жилище Сашенька нашла не без труда. По Введенской улице бродили гуси с утками, изредка попадались привязанные к колышкам козы, но вот прохожие ни разу не встретились. С трудом не запачкав юбку, прыгая через непросыхающие по полгода лужи, перестукав множество окон с вопросом, не здесь ли живет мещанка Прибабкина, а если не здесь, то где, в самом конце, почти у Кронверского проспекта, Сашенька нашла покосившуюся избу. Открыв калитку, прошла внутрь мимо грядок с овощами и будки с ленивой дворняжкой, даже не тявкнувшей на посетительницу. Сарай оказался позади дома. Открыв дверь из необструганных досок, княгиня зашла внутрь. |