Онлайн книга «Приказчик без головы»
– Слушаю! – Осетрова поймали. – Молодцы, быстро! – похвалил Дмитрий Данилович. – Понимаете… Мы с Калиной не то чтоб друзья, но… Он в околотке моем проживает, и, стало быть, инспектирую я его. Туды-сюды… Понимаете? – В общих чертах. – Когда в камеру Калину заводили, подмигнул он мне, мол, загляни. Хоть и не положено, я зашел. Вдруг поесть хочет или покурить? А Фомич предо мной на колени упал. Выручай, говорит, брат! Клянусь, чем скажешь, не убивал я Сидора! – В первый момент многие отпираются. Но потом, когда следователь фактами прижмет, начинают каяться. А Осетров – мужик хлипкий. К вечеру сознается. – Не сознается, – возразил Челышков. – Божится, что голову ему подкинули. – Почему ему? Почему не мне? Почему не вам? Челышков словно не слушал: – Говорит, не виноват! Беспокойство за судьбу приятеля вызывало уважение, однако Тарусову было не до Осетрова. Хотелось еще раз взвесить, настроиться, подобрать слова. Поступок предстоял непростой, а принятое решение, как знать, могло оказаться последним. Потому Дмитрий Данилович закруглил разговор: – Не волнуйтесь, Климент Сильвестрович, суд разберется. – Правильно говорите, – обрадовался околоточный. – Суд! А там Калине адвокат толковый нужен. – А-а-а! – до князя дошло. – Хотите, чтоб присоветовал? Так, так… Спасов, конечно! Но больно дорого берет. Вот Александрович совсем не хуже, однако не так знаменит. Думаю, с ним сговориться дешевле. – Калина вас просит. Князь от неожиданности остановился на проезжей части Таврической улицы, которую они переходили. – Я ослышался? – Сказал, раз Антипа вытащили, значит, и его сможете. – Да это анекдот, причем скверный! – Давайте двинемся, а то под лошадь угодим. – Давайте. – Князь перешел улицу, но, вступив на тротуар, снова остановился. – Спасибо за честь, но… – Предлагает тыщу рублей, – перебил Челышков. – При любом исходе. А если оправдаете, еще пять в придачу. У Дмитрия Даниловича округлились глаза. Он, безусловно, надеялся, что дела его теперь иначе потекут, но чтоб так, да столь скоро, и мечтать не мог! Вот Сашенька обрадуется… Сашенька! Мысли вернулись к дуэли. За этой оградой, в Таврическом саду, гуляют его дети. И человек, с которым Сашенька ему изменила. Надо ли его убивать? Счастья все одно не вернешь. А ведь может статься наоборот: не он, а Лешич продырявит ему грудь. Дети лишатся отца, а воспитывать их будет… Боже! – Не соблазнились, ваше сиятельство? – напомнил об Осетрове Челышков. – Я подумаю. – Некогда, ваше сиятельство! Пока Калина в части сидит, могу вас провести, но вечером его в съезжий дом переведут, туда до окончания следствия не попадете. А Осетров до зарезу хочет посоветоваться. Тысяча – отличный гонорарий! А на шесть… На шесть можно следующим летом отвезти детей за границу. И самому наконец побывать. Жаль, без Сашеньки! Как они мечтали о поездке… Париж, Рим, Венеция, Флоренция! Увы, теперь и в Петербурге придется жить раздельно. Черт! Размечтался! Шесть тысяч! Как, интересно, он докажет, что Осетров невиновен, если сам припер его уликами? – Боюсь, вынужден отказать. По этическим соображениям. Снова глупость сморозил – откуда околоточному такие слова известны? Оказалось, знает! – Неэтично, ежели на Антипа вину свалите! А на кого другого – в самый раз. – Я кто, по-вашему, сыщик? Это вы, полиция, обязаны убийц ловить. – Мы университетов не кончали, потому простых мазуриков еще могем, а вот умных да хитрых – пасуем! – хитро прищурился Челышков. – Да и тыща, князь, хорошие деньги, на дороге не валяются. Прав околоточный, прав! Деньги нужны, особенно в складывающейся ситуации. Рано или поздно заведется другая женщина, а на две семьи денег понадобится вдвое больше. – Ладно, согласен. Едем! – А дуэль? – удивился Челышков. – Не будет дуэли. Челышков остановился. Князь про себя чертыхнулся – опять опростоволосился! Решит околоточный, что потомок ордынских правителей – трус! Ну, да и пусть… Но ошибся. Климент Сильвестрович произнес с уважением: – И правильно, Дмитрий Данилович! Стрелять, да в знакомого, да ежели прежде не убивали, ох и сложно. А вот покалечить друг дружку – запросто. Какая с этого радость? Никакой! С супругой своей вы теперь квиты. Вы ей изменили, она вам. Девицей небось брали? Оно, конечно, приятно, да только что мужик, что баба сперва нагуляться должны. Докатился! Околоточный его жизни учит… – Советуете на потаскушках жениться? – бросил в сердцах раздосадованный князь. И вдруг припустился в глубь сада! Климент Сильвестрович поглядел за решетку: вдалеке по песчаной дорожке шли трое деток с гувернанткой. Под ручку та держала доктора Прыжова. Какой Лешич подлец, оказывается! Нет, надо хотя бы Наташу от него спасти! Дети бросились с поздравлениями. Дмитрий Данилович целовал их и плакал. – Папочка, папочка! Правда, сегодня праздник? – спросил Володя. Дмитрий Данилович не знал, что ответить. Если праздник, то не его. – А кто готовить будет? Правда, что Клаша в больнице? – Маруся сготовит, – выручила с ответом Наталья Ивановна. – Не хочу, каша у нее липкая! – В кухмистерскую пойдем, – решил Дмитрий Данилович. – Ура! – Счастливый Володя тут же побежал с криком по парку, пугая ленивых голубей – Алексей! Можно вас на минуточку? – Дмитрий Данилович заставил себя посмотреть на соперника. – Конечно! А мы что, опять на «вы»? Отошли шагов на десять. У князя чесались кулаки, но он мысленно, словно молитву, повторял доводы, которые пять минут назад его успокоили. По давнему совету Сашеньки Дмитрий Данилович досчитал до десяти и выпалил: – Как тебе не совестно? Зачем ты обманываешь несчастную девушку? – Ты пьян? – принюхался Лешич и кивнул Челышкову, который издалека приветственно ему махнул. Что он тут делает? – Нет, не пьян. Думаешь, я не знаю? – Диди… – Не смей так меня называть! Ты – законченный мерзавец! Но я очень надеюсь, что хоть капля порядочности в тебе осталась. Потому прошу, умоляю, не калечь жизнь Наталье Ивановне. Прыжов сменил тон: – Князь! Я отказываюсь вас понимать! – Прекрасно все понимаешь! Со своей стороны обещаю, что до окончания вакаций [58] мы с Сашенькой разъедемся. Прощай! |