Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
Надежда порывисто обняла его, повисла, уткнувшись в шею. Он не шелохнулся, словно каменный. После долгой паузы пролепетала безнадежно: – Хочу за тебя замуж... Делай скорее предложение. Ну? – Сейчас не буду. Она ожидала этого. – Странно... Никто никогда не подавал кофе. Никто не делал предложения. Ну-ка, Сережа, скажи, почему. – Не хочу, чтобы ты овдовела... Я суеверный. – Знаю... Все, кто связан с риском, суеверные. Летчики, моряки, военные... Они говорят не «последний», а «крайний»... – Тем более если знаешь... Володька женился на Тамаре... В первый и последний раз... Через год погиб. Она чуть пошевелилась. – Зачем ты мне врал про пожар в завале? – Я не врал. Володька сгорел. Вернее, его сожгли. Взяли в горах тяжело раненного, облили напалмом... И сняли это на видео. Я смотрел... Надежда обхватила его голову обеими руками и замерла. Он посчитал, что сказал слишком много, добавил виновато: – Ничего больше тебе не скажу... Ты слишком впечатлительная. – Сережа, Сережа, Сережа, – взмолилась она ему в ухо. – Я хочу ребенка. Я хочу ребенка! От тебя, слышишь? Он высвободился, посмотрел ей в глаза. – Прости... Не будем плодить безотцовщину. А вот когда кончится война... И начнется вторая жизнь... Как у твоего отца... Надежда с потемневшим чужим лицом отшатнулась. – Уходи, – вдруг тихо проговорила она, глядя перед собой. Андрей медленно встал с постели, ссутулившийся, погасший, постоял с опущенной головой. – Когда я вернусь с войны... А я вернусь! – Уходи! – Голос ее стал звенящим и грозным. Он молча и быстро оделся, остановился на пороге и обернулся: – Когда кончится война, я найду тебя. Надежда видеть его не могла, сказала в пустоту, уже беспомощно, бессильно и одновременно заклинающе: – Уходи... – И упала ничком, скрутилась в эмбрион. В передней хлопнула дверь. Щелкнул английский замок... Надежде снилась война, которую она никогда не видела, поэтому выглядело все по-киношному, как мультик. Страшные янычары стреляли из пушек, и снаряды с пронзительным свистом летели в парковую беседку, где сидели, прижавшись друг к другу, они с Андреем. Взрывы взметались ближе и ближе, уже не походили на мультяшные, и Надежда все сильнее стискивала Андрея, а он становился все меньше, меньше, пока вдруг не превратился в младенца, завернутого в пеленки. И тут раздался вой того снаряда – последнего, – который должен был накрыть беседку. Надежда рухнула на пол, закрывая собой ребенка. Свист нарастал и заполнял все пространство... Проснулась она от ужаса и не сразу поверила, что это свистит чайник. Так и лежала, свернувшись в клубок на кровати без белья, в трессе телесного цвета, словно обнаженная, и сжимала в руках несуществующего ребенка. Вскочила, побежала на кухню и выключила газ. Потом поставила мобильный телефон на подзарядку и не удержалась, набрала заветный номер. Ответ был как и всегда – выключен или находится вне зоны... – Ну и ладно, – согласилась она с роком и наконец-то взяла пылесос. Надя чистила пол и танцевала, и если бы не шум, можно было бы услышать, что она подпевает себе. А так лишь шевелились губы. Не прошло и нескольких минут, как в дверь зазвонили и застучали. Надежда выключила пылесос, прислушалась и бросилась в переднюю. Не спрашивая, не глядя в глазок, открыла... За дверью живым укором взирала на нее одинокая нижняя соседка, безнадежно мечтающая выйти замуж за вдовца Игоря Александровича. – Наденька! – шепотом воскликнула она. – Вы знаете, сколько времени? Половина двенадцатого ночи, Наденька! Я старая, больная женщина. Я не могу уснуть! – Простите, – повинилась Надежда. – В последние дни не замечаю времени... – Потому что вы молодая и красивая! А что это на вас надето? – Еще раз простите... Но соседка была рада-радешенька, что наконец-то Надежда появилась в квартире. – Когда вы видели в последний раз вашего отца? – тем же трагическим тоном продолжила она допрос. – Сегодня утром. – Надя старалась не терять терпение. – Он все еще на даче? – Топит печь, чистит снег... – Там уже выпал снег? – Да, выпал... – Бедный, бедный Игорь Александрович!.. – Соседка чуть не пустила слезу. – Знаете, что он мне сказал на прощание весной? «Я уезжаю навсегда!» И знаете почему? Он думает, что мешает вам, Наденька. Мешает устроить вам свою личную жизнь! – Я уговорила его на зиму переехать домой, – хмуро сообщила Надежда. – Да? Какая вы умница, Наденька! – воскликнула та. – Ему здесь будет гораздо лучше! В таком случае продолжайте. Наверное, вы убираетесь к его приезду? – Да... Да-да! – Убирайтесь, я потерплю. – И соседка потрусила по лестнице. – Мне совсем не мешает ваш пылесос! Хотя он очень громкий... Надежда захлопнула дверь и, прислонившись к ней, постояла, после чего выдернула из розетки шнур пылесоса, наполнила ведро водой и взяла тряпку. И в это время зазвонил квартирный телефон – старый, сталинский, гнусавый и громкий. Говорят, очень модный... Она схватила трубку: – Алё! Слушаю! – Здравствуй, дорогая, – проговорила эбонитовая трубка. – Что ты сейчас делаешь? – Кто это? – машинально спросила она, ибо голос, искаженный мембранами, показался незнакомым. – Жаль, что не узнаешь меня по телефону, – проверещало в трубке. – Мы редко звонили друг другу... – Господи, Андрей! Сережа?! – Я не Сережа, – ответил голос. – И не Андрей... Меня зовут сэр Дюк, Петрова. Кажется, вы запутались в мужчинах. Надежда бросила тряпку в ведро. – Извини, Илья... У меня такой телефон. – Не греши на аппаратуру. У тебя жизнь такая, Петрова. Зато теперь я знаю имена твоих любовников. – Ну и замечательно! – Она швырнула трубку, подняла ведро и пошла в спальню. Но тут запищала стиральная машина. Надя вернулась к ней, открыла крышку, принялась доставать и развешивать на веревках шторы. Домашний телефон зазвонил снова. После десятого гудка она с досадой подняла трубку: – Слушаю, сэр Дюк. – Ты делаешь успехи, – одобрила трубка. – Это хорошо... Чем занимаешься? |