Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
Надежда тупо выслушала это и переключила канал. Там было то же самое, и все сначала... Она выключила телевизор и вспомнила, вынула из шкафа бутылку «Наполеона», ушла на кухню и там стала выливать его в раковину. Золотистая струя была густой и текла толчками с бульканьем. Всполоснула бутылку под краном, решительно спустила в мусорное ведро. Потом прошла в спальню, достала из-под подушки форменную рубашку, прислонила ее к лицу, вдохнула запах и невольно опустилась на кровать. Сколько так просидела, Надя и сама не знала. Наконец нехотя свернула рубашку в тугой жгут, с сожалением ушла на кухню, открыла мусорное ведро... Но вспомнила пронзительную картину: склад ненужной мебели в ДК «Меридиан», тесный диванчик с гнутыми ножками и два обнаженных, сплетенных тела – их танец в неверном свете, падавшем из-под двери и все делавшем призрачным, почти нереальным... Передумала. Нашла пакет, убрала в него рубашку и снова вернулась в спальню. За задней стенкой зеркального столика было что-то вроде тайника, там уже лежал пистолет, отнятый у Георгия. Спрятала туда рубашку, придвинула столик к стенке и обессиленно села на пуф. В зеркале отражалось усталое от маеты лицо... * * * Во дворе дома Надежды, за «ракушками», удачно вписавшись между сугробов и почти сливаясь с ними, стояла белая, полузаметенная машина. Илья дремал, откинув спинку сиденья, на панели лежал бинокль и сотовый телефон. Из динамиков доносился заунывный голос флейты. Стекла уже покрылись изморозью. Он встряхнулся от озноба, запустил двигатель, взял с пассажирского сиденья термос, налил горячего кофе. Однако пить сразу не стал, приспустил стекло и с минуту рыскал биноклем по окнам квартиры Надежды. Разглядел ее в окне – смутная фигура, кажется, перебирала бумаги на столе. Успокоился, закурил сигару и начал маленькими глотками пить, но тут кто-то появился на ступенях подъезда – он резко поставил стаканчик, расплескав кофе, схватил бинокль, но помешала сигара... Кое-как приловчился – какой-то старик с палочкой набирал код домофона... Она все-таки села рисовать платье. На столе теперь лежала кипа журналов моды, стопка листков, карандаши и фломастеры. Надежда листала журналы – все не нравилось... Попробовала пофантазировать: тонкий силуэт в одну линию... И смяла листок, бросила в угол... Открыла шкаф с мамиными платьями по моде семидесятых – вырезы, рюшечки, штапель, ситец. Понравилось одно, белое вечернее. А может, и свадебное... Тут же сбросила халатик, примерила перед зеркалом... А ничего! Даже хорошо! Элегантные и завлекательные разрезы по бедрам – подол не мешает танцевать. Только чуть широковато в талии. Достала свои белые туфли, надела, покрасовалась – чего-то не хватает. Порылась в шкафу, но не нашла ничего подходящего. Огляделась по сторонам – и сдернула узорчатую накидку со швейной машинки, стоящей в переднем углу на табурете как памятник. Накинула на голову, подобрала кромки, сотворив некое подобие фаты. Погляделась... И понравилась себе! Прошлась взад-вперед важно и торжественно... И внезапно заметила в зеркале какие-то синие сполохи! Остановилась, подождала – сполохи не исчезали: методичные, равномерные, они заставляли зеркало на мгновение вспыхивать голубым отраженным светом. Наконец спохватилась, осторожно подошла к окну и, раздвинув тюль, выглянула... Прямо у подъезда стоял темно-синий джип, и мигалка на его крыше вращалась немо, озаряя двор синим светом... За спиной задребезжал пронзительный звонок черного массивного аппарата... Илья заметил синие сполохи с некоторым опозданием: замерзшие стекла были подняты. И когда он опустил одно, было уже поздно: трехдверный джип с мигалкой на скорости въезжал во двор, забитый машинами. Он сразу же хладнокровно запустил двигатель, потер запотевшее лобовое стекло, включил печку на полную мощность и подал машину назад. Однако джип остановился прямо напротив подъезда и тем самым перекрыл выезд. Синий «попугай» в тот миг вызывал совершенно однозначную реакцию. Илья вышел из машины, не выключив двигателя, пригибаясь, но удерживая мигалку в поле зрения, прокрался вдоль редко стоящих «ракушек» ближе к углу дома и замер. Из джипа никто не выходил... Укрываясь за сугробом, он перебежал к дому и спрятался за углом, откуда открывался путь к отступлению: на улице было довольно людно... Маячок слепил, очки запотевали, но Илья ждал за углом, прилипнув к стене дома. Джип так и оставался у подъезда и белел, медленно засыпаемый снегом. * * * Телефон замолкал и снова звенел, а она металась по квартире в полном замешательстве. Журналы и бумага, случайно задетые, слетели со стола и устелили пол – она ничего не замечала. Не снимая маминого вечернего платья, надела шубку, схватила шарфик и бросилась к двери, но тут сообразила, что на ногах модельные туфли... Вернулась, скинула их и, уже натягивая сапоги, увидела на себе платье – как в таком виде? И в этот миг слишком надолго замолчал назойливый телефон – наступила минутная, страшная пауза. Стараясь не спугнуть тишину, Надежда осторожно застегнула замки – телефон молчал. Она села на табурет возле зеркала, стянула шарфик. Черный аппарат в сумерках передней напоминал мертвый камень. Дотянувшись, она сняла трубку – громкий, вибрирующий гудок. Опустила трубку на рычаги, ссутулилась. Вялая рука нащупала «молнию» на одном сапоге, расстегнула и потянулась к другому... Звонок подбросил ее. На ходу застегивая замок и прыгая на одной ноге, она добралась до двери, распахнула ее и вылетела на площадку. Телефон дребезжал в полной тишине... А Надежда неслась по лестнице. Из соседской квартиры выглянул Георгий и отпрянул, прикрыв дверь. Надежда пробежала мимо. Георгий вышел на площадку, спустился к пыльному лестничному окну, в котором играли синие сполохи... Илья стоял, прислонившись к углу дома. Ветер трепал полы длинного черного пальто и лохматил волосы. Он увидел, как из подъезда вышла Надежда – спустилась по ступеням, и в тот же миг распахнулась пассажирская дверца. Из-под ее длинной шубы торчало что-то еще более длинное и белое... Она неподвижно и молча стояла перед открытой дверцей, запахивая полы, и ветер вырывал из ее рук белый вязаный шарф. По лицу, словно отблески далекой грозы, скользили голубоватые сполохи. |