Онлайн книга «Сыновья Ананси»
|
Квартира миссис Ной расположена в Вильямстауне, неподалеку от дома Паука и Рози, и дважды в неделю один из многочисленных племянников Келлиэнн Хигглер заглядывает к ней, пылесосит, вытирает пыль со стеклянных фруктов (восковые здесь плавились от жары), готовит немного еды и оставляет в холодильнике. И иногда мама Рози ее съедает. * * * Чарли теперь поет. Он вовсе не такой мягкий, как прежде. Это худощавый мужчина в фетровой шляпе, которая стала его опознавательным знаком. Шляп у него множество, разных цветов; но зеленая – его любимая. У Чарли есть сын. Его зовут Маркус, ему четыре с половиной, и он обладает той чрезвычайной важностью и серьезностью, какая свойственна лишь маленьким детям и горным гориллам. Никто больше не зовет Чарли Толстяком Чарли, и, честно говоря, иногда ему этого не хватает. Это случилось ранним летним утром, когда было уже светло. В соседней комнате зашумели. Чарли позволил Дейзи поспать. Он тихо выбрался из постели, подхватил футболку и шорты и вышел за дверь, где увидел сына, который голым ползал по полу и играл с маленькой деревянной железной дорогой. Вместе они надели футболки, шорты и сандалии, а Чарли надел еще и шляпу, и отправились на пляж. – Папа! – сказал мальчик. Его челюсти были сжаты и, казалось, он что-то обдумывает. – Да, Маркус. – Какой из президентов был короче? – В смысле, по росту? – Нет, по дням. Кто был самым коротким? – Гаррисон. Он подхватил воспаление легких во время инаугурации и умер. Он был президентом чуть дольше сорока дней, и большую часть этого времени умирал. – Ох. Ну ладно, а кто был дольше всех? – Франклин Делано Рузвельт. Он отработал три полных срока. Умер в кабинете во время четвертого. Здесь мы снимаем обувь. Они оставили обувь на камне, а сами пошли к волнам, зарываясь пальцами во влажный песок. – Как ты узнал так много о президентах? – Потому что мой папа, когда я был маленьким, думал, что это принесет мне пользу, если я буду много о них знать. – А. Они зашли в воду и направились в сторону большого валуна, который был виден только во время отлива. Через какое-то время Чарли поднял мальчика и посадил себе на плечи. – Папа! – Да, Маркус. – Пичунья говорит, ты знаменитость. – А кто такая Петуния? – Из детского сада. Она говорит, у ее мамы все твои диски. Она говорит, что любит тебя слушать. – А. – Так ты знаменитость? – Не особенно. Немножко. Он опустил Маркуса на верхушку валуна, а сам взобрался и встал рядом. – Окей. Готов петь? – Да. – Что ты хочешь? – Мою любимую. – Не знаю, понравится ли ей. – Понравится. – В отдельных случаях Маркус был тверд, как скала. – Ну ладно. Раз, два, три… Они спели вместе «Желтую птичку», которая на этой неделе была любимой песней Маркуса, а потом они спели «Пирушку зомби», которая была его второй любимой песней, а за ней «Она прямо за горой», которая была третьей. Маркус, чьи глаза были лучше, чем у Чарли, заметил ее, когда они допевали «Она прямо за горой», и замахал руками. – Вон она, папа. – Ты уверен? Из-за утреннего тумана граница между морем и небом смазалась в бледную белизну, и Чарли бросил быстрый взгляд на горизонт. – Я ничего не вижу. – Она нырнула. Скоро появится. Раздался плеск, и она тут же всплыла прямо позади них; она сделала в воздухе сальто и плюхнулась на камень рядом с ними, игриво покачивая серебристым хвостом и поднимая маленькие фонтанчики брызг. У нее были длинные красно-оранжевые волосы. И они запели вместе: мужчина, мальчик и русалка. Они спели «Леди – бродягу» и «Желтую подводную лодку», а потом Маркус научил Русалку словам песни из «Флинтстоунов». – Он напоминает мне тебя, – сказала она, – в детстве. – Ты разве знала меня тогда? Она улыбнулась. – Ты и твой отец приходили на пляж. Твой отец, – сказала она, – вот это был джентльмен. – Она вздохнула. Русалки вздыхают лучше всех на свете. А потом сказала: – Вам пора возвращаться. Надвигается прилив. – Она отбросила длинные волосы назад и, сгруппировавшись, прыгнула. Прежде чем скрыться под водой она приподняла голову и, прижав пальцы к губам, послала Маркусу воздушный поцелуй. Чарли посадил сына на плечи, а когда добрел по морю к пляжу, тот соскользнул на песок. Чарли снял зеленую шляпу и надел на сына. Она была очень велика, но Маркус в ней всегда улыбался. – Эй, – сказал Чарли. – Хочешь, кое-что покажу? – Хочу. Но я уже голоден. И я хочу блинов. Нет, овсянки! Нет, блинов. – Смотри, – Чарли исполнил песочный танец, загребая босыми ногами песок. – И я так могу, – сказал Маркус. – Правда? – Смотри, папа! И у него действительно получилось. Так они доплясали по песку до дома, напевая песню без слов, которую придумали по пути, и она еще долго звучала в воздухе после того, как они ушли завтракать. |