Онлайн книга «Банкир»
|
– Дорогой, почему ты не сказал мне, что в тебе течет ливанская кровь? – Это ты считаешь комплиментом? Бернс хмыкнул: – Не мог дождаться закрытия биржи. Когда все началось, я довольно быстро сообразил. Я хочу лишь узнать, как тебе это удалось? – Что удалось? – С ума можно сойти. Слушай, я сейчас послал тебе кое-что с рассыльным. Это должно быть у тебя с минуты на минуту. – Что это? – Магнитофонная лента. Она твоя. – Я тронут. Мак. – А я изумлен. У меня тут со всех сторон трезвонят телефоны, дорогой. Позволь мне позвонить тебе сегодня вечером. А еще лучше: давай пообедаем вместе. – Мак, если ты меняешь предмет своей преданности, лучше не теряй времени. Я все еще БАП. – Не разыгрывай меня, дорогуша! С таким умом? – Ум тот же, что и раньше. Просто работает над другой идеей. Я не знаю, как насчет обеда. Позвони мне около пяти. – Чудесно. Должен бежать. Пока. Палмер повесил трубку и смотрел, как темнеет кнопка. Он проверил время первого звонка Бернса и понял, что тот звонил, еще не зная о встрече в «Клубе». Другими словами, решил Палмер, Бернс отреагировал на неожиданное падение курса акций Джет-Тех. Он, вероятно, еще не слышал о Гауссе. Один из многочисленных звонков, которые, по его словам, начинают поступать к нему, вероятно, принесет новость о ленче. Палмер закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Нетрудно разгадать Бернса, сказал он себе. Экспансивное приветствие, попытка теплого сближения были вызваны всего лишь распродажей акций на бирже. Бернс проанализировал положение и решил, что это был ответ Палмера на угрозу быть разоблаченным. Таким образом, Бернс, вероятнее всего, решил нейтрализовать Палмера, послав ему магнитофонную ленту, о которой шла речь. Это бы ослабило нажим Палмера на биржу и дало бы Бернсу время изобрести способ переманить Палмера в лагерь Джет-Тех, может быть, через… Как говорится в старой пословице? Легче поймать муху на мед, чем на уксус? Снова загудел интерком. – Да? – Только что доставили сверток, сэр. – Принесите его, пожалуйста. Палмер нажал черную кнопку телефона, соединяющегося с кабинетом Вирджинии Клэри. – У вас где-нибудь здесь есть магнитофон? – спросил он без предисловий. – Я… Да, думаю, есть. – Пусть его принесут ко мне, и приходите сами. – Вы у себя в кабинете? – Как можно скорее, пожалуйста. В 3.10 Палмер поставил кассету Бернса на магнитофон. Они с Вирджинией стояли и следили, как она разматывается. Тихий, скрипучий звук послышался из динамика. – Сделай погромче,– предложила Вирджиния. – Может быть, мне нужно просто послать это в одну из радиокомпаний в целях широкого оглашения? – Гм. Вскоре они услышали свои голоса. Палмер послушал, вдруг нахмурился и включил перемотку, внимательно рассматривая крутящуюся ленту. Через несколько минут она была смотана на основную бобину.– Странно,– сказал Палмер,– ни единого соединения. – А должны быть? – Оригинальная лента охватывает много дней и вечеров записи. Магнитофон в квартире Бернса имел маленькие семисантиметровые бобины. А эта лента заполняет 17-сантиметровую бобину. Это означает, что она составлена из трех-четырех более маленьких. Чтобы они были вместе, их надо склеить. А на этой ленте соединений нет. Значит… – Значит, это переписанный вариант, а не оригинал. – И опять блестящий ум Клэри. – Мак выдал это за оригинал? Как ты заставил его расстаться с ним? – Секрет. Главное, он не расстался с оригиналом. Он думал, я поверю, что он отдал оригинал. – А это… – Значит, я был прав в отношении Мака. Он не подозревает, в какой серьезный переплет он попал. Если бы он знал о моем ленче, он понял бы, что теперь у него безвыходное положение и даже ложная взятка, вроде этой, ничего не может спасти. – Вудс, я совершенно не представляю, о чем ты говоришь. – Знаю.– Он поднял глаза от магнитофона.– Прости. Я даже не разговаривал с тобой с того вечера в пятницу. Это все китайская грамота для тебя, не так ли? – Я провела очень спокойный уик-энд дома у телефона. – Прости меня. Она избегала его взгляда. – Дошло до того, что моя мама решительно сказала: «Вирджиния, кто бы он ни был, он не хочет с тобой разговаривать». Иногда она бывает удивительно проницательна. – Причина не в том, что я не хотел говорить с тобой. Просто я… – Не говорил,– сказала за него Вирджиния. – Когда все закончится, я расскажу тебе подробно о всех своих делах в этот уик-энд. Тогда ты… – Когда что будет закончено? – То, что я расхлебал только наполовину.– Палмер снял обе бобины и переставил их. Потом вставил ленту и нажал на кнопку «Запись».– Я стираю эту ленту,– сказал он.– Она не единственная, но тем не менее нет смысла оставлять ее в таком виде. – А теперь наши голоса записываются. – Мы же говорим тихо. Просто стирается та запись. – Тогда могу я сделать небольшое заявление? Он искоса взглянул на нее. – Пожалуйста, не надо. К этому времени завтра или самое позднее в среду утром я смогу объяснить все. – Раз ты собираешься рассказать Джорджу Моллетту, с тем же успехом можешь рассказать и мне. – Откуда ты знаешь? – Он звонил и спрашивал меня, нет ли у тебя привычки не выполнять обещаний. – Несколько минут назад? Она кивнула: – Я ответила, что всегда считала тебя образцом пунктуальности.– Наступило длительное молчание.– Но очевидно, обо мне ты этого не думаешь,– продолжала она.– Мне нельзя доверить информацию, которую ты намерен сообщить «Стар». – Только не официально,– торопливо объяснил Палмер. – Прекрасно.– Она следила за ржаво-коричневой лентой. Потом, казалось пересилив себя, она отвела глаза от крутящейся ленты и уставилась на него с тем же пристальным вниманием, с каким только что изучала магнитофон. В послеполуденном, идущем сквозь верхние жалюзи свете глаза Вирджинии оказались как бы в глубоких пещерах темно-фиолетового цвета. В ее зрачках Палмер увидел свое отражение. – Ты и в самом деле думаешь?..– нарушила она молчание.– Ну, конечно же. – Что я думаю? – Ничего.– На секунду ее полная нижняя губа стала тонкой и напряженной. Потом уголок рта дернулся вниз.– Я все же скажу. Ты все еще думаешь, что я в сговоре с Маком, не так ли? |