Онлайн книга «Блуда и МУДО»
|
– Пора, красавица, прогнись, – хрипло прошептал Моржов. С облегчением, точно долго ждала этого, а теперь можно не стыдиться, Розка легла на траву грудью, выставляя зад, словно главный собственный смысл, сосредоточение всех чувств. Моржов знал, что вот сейчас и только сейчас Розка – настоящая, какая она есть. Только этот момент – момент истины. Только в этом поведении воплощается подлинное отношение Розки к жизни, даже если и сама Розка о себе считает иначе. Моржов гадал, чего же он увидит и услышит: сдавленное молчание, тяжёлое сопение, сладострастный стон, яростный вопль?… Розка как-то запищала, словно разгонялась, и начала тоненько взвизгивать, как молоденькая девчонка на качелях. А потом она плавно скользнула вперёд, снимаясь с Моржова, перевернулась на спину и, выгнувшись, вдруг забилась, дрыгая ногами – с ненавистью сдирала мешавшие ей брючки и трусики. – Иди на меня! – властно прорычала Розка глухим и утробным голосом, столь непохожим на взвизгивание. – Хочу тебя сверху!… Моржов лёг на Розку, словно лодка на стапель, и обнял Розку одной рукой под лопатки, а другой – под зад, будто наискосок обхватил Розку всю, чтобы прижать к себе как можно крепче. И чем сильнее он стискивал Розку, тем ярче она раскалялась. Уже и солнце, казалось, не палило, а остужало голову. – Борька! Борька! – рвущимся дыханием шептала Розка. – Свинья! Моржатина тушёная! Ты где шлялся всё это время?… Щёкин сидел на подвесном мосту, болтал ногами в пустоте и пил пиво. Ночь выдалась облачная, и не было ни луны, ни звёзд. Всё казалось сделанным из темноты: взбитой, рыхлой темноты небосвода; колючей и плотной темноты ельника; мохнатого и тяжёлого мрака земли; жёстких, текучих чернил речки. Моржов подошёл и сел на край мостика рядом со Щёкиным. – Как дела? – спросил он. – Формально – всё нормально, – ответил Щёкин, не глядя на Моржова. – Какой-то ты кислый… Щёкин молча пожал плечами. Моржов закурил. Щёкин покосился на него, поставил банку с пивом на доску настила и зашарил ладонями по бёдрам. Он был в трениках и в своей футболке «Цой жив». – Что за жизнь тяжёлая… – забурчал Щёкин, не находя сигарет. – Дожил, блин, даже карманов на штанах нету… Моржов протянул Щёкину свои сигареты. – Как у тебя с Сонечкой? – спросил он. – Всё схвачено. Осталось только пальцами щёлкнуть. – Чего же не щёлкаешь? – Думаю, – мрачно и веско пояснил Щёкин. Моржова кольнуло нечто вроде ревности. Он и сам был не против ещё немного потянуть отношения с Сонечкой. Но он уступил Сонечку Щёкину – а Щёкин, видите ли, думает. Однако намекнуть на зубы дарёного коня Моржов, разумеется, не мог. – А что тут думать? – несколько сварливо спросил он. – Я о себе думаю, не о ней. С ней всё в порядке. – И чего ты думаешь о себе? – въедался Моржов. – Думаю, что Сонечка – на взлёте, а я-то уже с ярмарки еду. – В дуру ты едешь. Сонечка на тебя во все глаза глядит. А ты всё удачного расположения звёзд дожидаешься. – Ты, Борька, циник, а я романтик. – Время для всех течёт одинаково. Щёкин тоскливо вздохнул, бросил окурок и проследил полёт огонька до воды. – Можно, конечно, поманьячить немного, – согласился Щёкин, – только что я Сонечке дам? – Главное – чего не дашь, – ответил Моржов. – А чего не дам? – Не дашь пойти на работу к Сергачу. Соню туда уже позвали. – М-м?… – удивился Щёкин. – Это, конечно, добавляет однозначности в вопросе… Но я, Борька, не хочу разводиться со Светкой. Михаила жалко. Моржов сплюнул под мост. – Ты сначала с Сонечкой чего-нибудь заведи, а там уже и видно будет. Завтрашние проблемы будем решать завтра. Не умножай геморрои сверх необходимого. Щёкин задумчиво покачал головой в знак согласия: – Правильно Фрейд посоветовал. – Не Фрейд, а Оккам, – поправил Моржов. – Ну… оба правы. Щёкин допил пиво и убрал банку за спину. – А Сонечка хочет меня? – простодушно спросил он. – Подмокла уже, – грубо ответил Моржов. Щёкин снова вздохнул и стал исподлобья смотреть на плоскую лужу огоньков далёкого города Ковязин. – Ладно, – сказал он. – С Сонечкой разберусь. Хорошо, что она есть… А я тут, Борис, решил, что пока нахожусь в Троельге, то посвящу свою жизнь ПВЦ. Всё равно делать не хрен. Моржов чуть не упал в Талку. ПВЦ? Призраку Великой Цели?… – ПВЦ – это поиск внеземных цивилизаций, – пояснил Щёкин. – Я же космонавт. Мы, космонавты, не можем без звёзд, без чужого разума, который тянет к нам руку дружбы через бездны пространства. – А-а… – с облегчением сказал Моржов. – Это… что ж, дело хорошее. А где же ты будешь искать инопланетный разум? – Здесь, фиг ли далеко ходить. И вообще, я его уже нашёл, кстати. – Здорово! – искренне обрадовался Моржов. – Хочешь, расскажу? – А то нет!… Только учти, что есть три самых скучных типа историй для рассказывания. Это сны, своя генеалогия и свидетельства НЛО. – Не, у меня без НЛО. – И хорошо. Про НЛО я в Интернете до хренища читал. – Вытри жопу Интернетом, – поморщился Щёкин. – Знаю я, что там пишут. На Памире обнаружена мыслящая блевотина. Гидроцефал ложнозрячий, преследует до полного распада. Мухи-роботы украли ребёнка. Галактическая война гуманоидов и рубероидов… А у меня всё настоящее. Сам можешь убедиться. Помнишь, перед началом смены мы пьянствовали? Моржов подумал. – Это когда Манжетов приезжал? – Да. Вот тогда, под конец… Я уже надел скафандр, сказал «Поехали!», и ты повёл меня на Байконур – помнишь? А у костра остались Сонечка, Розка и Милена. Я оглянулся, и ты тоже… И мы с тобой оба увидели над девками такие красные световые столбы… Моржов тотчас вспомнил эту сцену. Щёкин тогда увидел его мерцоидов. – Во-от… Это и был момент приземления. Инопланетянин вселился в девок. Моржов сразу совершенно успокоился. – Понятно, кто же ещё-то? Инопланетянин, больше некому. – Всё сходится! – Щёкин строго посмотрел на Моржова. – Кто деньги заплатил за Троельгу? Американцы? А чего же тогда они не приехали или обратно деньги не потребовали? Нет, Борис. Деньги заплатили инопланетяне. В телефонограмме ведь так и было сказано: обратный адрес – Орион. Инопланетяне заплатили – и приехали сюда. Точнее, один инопланетянин. Ведь по телефонограмме невозможно было понять, группа существ имеется в виду или одно существо. На самом деле – одно. |