Онлайн книга «Антиглянец»
|
– Милочка, ты была права, это идеальное платье! – А что я тебе говорила? Ты никогда не слушаешься. Но если ты редактор моды, то должна как минимум… Я оставила их наедине. Им было о чем поговорить. – О, девушка главный редактор, здравствуйте! – человека в костюме звали Димитрий Васильев. Ужасная встреча. Я хотела кивнуть и пройти мимо. Но не тут-то было. – Ходите тут, меня не замечаете. Что так? А я счастлив вас видеть, – он взял мою руку, повертел, – а кольца-то так и нет. И вы не замужем по-прежнему? Я попыталась вырваться. Но он вывернул ладонь вверх и ткнулся в нее носом и губами, жирными от семги. Меня передернуло. – Рассказывайте, как тут в Каннах главные редакторы развлекаются? – Мы только сегодня приехали, вот сюда пришли, – пробормотала я, выискивая среди гостей кого-нибудь, кто бы мог меня спасти. Лии и Милы нигде не было видно. – Пришли, так посидите со мной, со стариком. – Васильев вел меня к столу. Тому самому, у кромки моря, который я запланировала для себя. Деться было некуда. – И что, вам нравится в Каннах? В казино уже были? – В прошлый раз, в Монте-Карло. – В Монте-Карло? Какая испорченная девочка! Ну и что там с вами случилось, в Монте-Карло? Э, нет, про это мы не будем. Что там со мной случилось… – Я хотела спросить, вы, Дмитрий, не знаю вашего отчества… Вы не в курсе, а Никита Михалков приедет? – А зачем тебе мое отчество? Ты в прошлый раз не спросила, в этот раз обойдемся тоже. Я надеюсь… – Он потерся об меня плечом. Я осторожно отодвинулась. – Я больше всего люблю дорогу в Монте-Карло. Там красиво. Ты ночью по ней ездила? Надо осторожно, правда, помнишь, олигархи там однажды навернулись? Можем сегодня поехать! Сейчас встречу кое-кого, и мы с тобой сбежим. Готова к загулу? Господи, ну как же от него избавиться?! Я подняла голову к небу. Канны, я так вас люблю, ну пожалуйста, только не этот… – Вероника! Вы как здесь, откуда?.. – Я вскочила со стула и бросилась к ней навстречу. – А, крестница моя! – Мы обнялись. Никогда еще я не была так рада ее видеть. А Веронику я всегда любила. – Тут рядышком в Италии была, заехала к вам ненадолго. Ну что, как фестиваль? – Это чудо! Я в восторге! Я хочу здесь жить! Всегда. – Дима, а ты, я смотрю, серьезно взялся. Я тебе говорила, Алена, что не надо иметь дело с чиновниками? – А ты ревнуешь? – Васильев поднялся ей навстречу. – Да кто тебя ревнует? Ты что, жених? Спасибо, Канны, вы снова меня выручили. Теперь у меня с городом персональные отношения. Он мне помогал, а я была его любимым дитя. – Ну что, ребята, шампанское нам принесут? – Вероника властно оглядела поляну. Уже несли, и клубнику, и шампанское. У нас образовался вип-стол, к которому Рита немедленно организовала подвоз провизии. – Слышала? Она здесь жить хочет! Правильно, очень русское место. Я вам скажу, девочки, Канны уже обжиты, холмы мы купили, набережную тоже, надо подтягивать новые эшелоны – главных редакторов на второй линии селить. Ника, а у тебя здесь есть что-то? – Нет, я Майами люблю, ты же знаешь. – Это кровь говорит. А я русский человек – я Ривьеру. – Ты русский еврей. – Всякий приличный русский – это, по сути, еврей. Да, и потому, как всякий русский еврей, спокойно чувствую себя только под защитой британской короны или на холмах монегасков… Они говорили о своем. Я не слушала. Наконец меня оставили в покое… Высоко над пляжем в перекрестье лучей парили чайки. Небо, подсвеченное снизу прожекторами, накрывало набережную и пляж прозрачным куполом – один его край цеплялся за башенки отелей, другой упирался в верхушки яхтенных мачт, за его пределами было темно. Вот так древние представляли мироздание – Земля накрыта стеклянным куполом. В самой яркой точке, под самым потолком неба чиркали крыльями серебристые чайки. Я следила за их полетом. Над морем, потом выше, вираж над моей головой и дальше, туда, где светятся буквы Сarlton. Неужели я это вижу, неужели это со мной?.. Запомнить, запомнить все до мельчайших деталей. Этот город, это время, и я в этом кино. Бесконечный прекрасный день, который я разложу потом на сто страниц воспоминаний. Чайки чертили пируэты почему-то только над этим пляжем. И это был подарок Канн мне лично… Народу прибавилось, к нам подсела Мила. – Ребята, завтра приглашаю всех ко мне на яхту. – Да, – говорила я ей. Потом было еще шампанское, какая-то девица рассказывала мне, как скучает на Лазурном Берегу. – Можно я вам буду репортажи писать про гламур? – спрашивала она. – Да, – отвечала я ей. Потом была дискотека, еще клубника и шампанское и залпы салюта над морем. Странно, я даже забыла спросить у Насти, где Канторович. Да все равно, какая разница… Абсолютное чистое счастье. Я танцевала и смотрела на волны, на море, на чаек, кричавших мне: «А! А! Алена!» Потом мы вышли на набережную, город не спал, город дожигал на дискотеках. – Пошли сюда! – говорила Настя, затаскивая нас на соседний пляж. – Да, – отвечала я ей. Какая она все-таки милая, эта Настя, я давно могла бы с ней подружиться. – Тут вечеринка Chopard, мы говорим, что только что выходили и возвращаемся. Вы поняли меня? Но охранник даже ничего не спросил. И мы втроем – Лия, Настя и я – погрузились в набитое до отказа чрево шатра. Здесь не было никого из наших, одни европейцы, шампанское Moët&Chandon– но не бесплатно, а за деньги. Веселая девушка предлагала мне бокал: – Давайте к нам, к нам! Venez ici! Вы откуда? Vous êtes Russes? – Да, oui! – говорила я ей. – Правда? C’est vrai? А мы Chopard! Настя с Лией танцевали на столе, скинув туфли на пол. Я увидела Жиля. – Vous, ici? И вы здесь? – он удивился. – Да, oui! – я говорила теперь по-французски. Мы обнялись и закружились. Как фантастически хорошо… – Жарко, пойдем к морю, allons а la mer. – Он обнимал меня и вел через чьи-то туфли, ноги, бутылки к выходу, где белое полотнище шатра распахнул ветер. – Волны, les vagues… – они бились о камни и расстилались ниц прямо под моими ногами. – Тебе хорошо, bien? – Да, oui! – отвечала я Жилю. Больше все равно я не могла ничего вспомнить по-французски. Он обнял меня, мы закинули головы к небу. Где мои чайки? Их не было. Он нашарил «молнию», вцепился в нее зубами и потянул вниз. Язычок впился в кожу. Больно! |