Книга Ночные сестры, страница 23 – Валентин Черных

Тонечка оценивающе оглядела Веру.

— К дурачку собираешься?

— А для этого дела ума особого не надо.

Тонечка примирительно кивнула:

— Я тоже заметила. Чем мужик глупее, тем он еблее. Но врачи говорят, что экспериментально это не доказано. А ты как считаешь?

— А я пока нахожусь в процессе осмысления.

Руки у Кирилла были сухими и теплыми. И очень удобными. Она поместилась в них вся и сразу. Одежда как-то сама собой тут же исчезла с ее тела. Кирилл одну руку завел ей за спину, другую под поясницу. Прижал к себе. Поцеловал. Классно поцеловал. Про то, что олигархи умеют так целоваться, ни в одном журнале написано не было. У большинства из этих олигархов вид вообще был такой, точно целоваться они не умеют. И девочки их не любят. Видимо, Кирилл принадлежал к небольшому исключению из правил. И действовал он с отменным знанием дела.

Вера уперлась в грудь Кирилла ладонями:

— Пожалуйста, подожди.

Кирилл приподнялся на локте. Ласково Верины руки отвел.

— И почему вы всегда оттягиваете этот момент?

— Потому что в этот момент мы — принцессы.

— А мы в этот момент из принцесс хотим сделать королев, — и он погасил ночник.

Вера долго не возвращалась. Марина выглянула в коридор. Увидела на сестринском посту дремлющую Тонечку. Это было странно. На месте Тони должна была сидеть Вера. А на нынешнюю ночь у Марины были некоторые планы. В эту ночь очень ей хотелось по-своему поквитаться с лопоухим женихом-стоматологом. И эти ее мстительные планы были связаны с московским олигархом.

Марина сняла туфельки, взяла их в руку и тихонько двинулась по коридору мимо поста.

Тонечка приоткрыла сонный глаз. Сказала тихо и ехидно:

— Маруся, если ты к московскому дурачку, то это место занято другой абитуриенткой.

Марина остановилась, надела туфли, посмотрела на Тонечку.

— Любкой?

— Веркой.

— Не по Сеньке шапка.

— Не скажи. Помнишь, в прошлом году в поселке марафон проводили, когда участвовали все возрастные группы, и победили не самые молодые. А Верка старше вас всего ненамного. Марусь, посиди на посту малость, я в туалет сбегаю.

Марина кивнула, но, как только Тонечка исчезла в конце коридора, бросилась на цыпочках к палате Кирилла. Приложила ухо к двери. Услышала голоса. Тихий Верин смех. Потом только дыхание двух людей. Звуки, доносящиеся из палаты, были настолько красноречивы, что изображение дорисовывалось само собой.

Немного задыхающийся голос Кирилла сказал:

— Что ты делаешь?

— Считаю пульс под нагрузкой.

— И ты во время любви можешь заниматься посторонними вещами?

— Какие же посторонние, если это забота о тебе. — Верин голос тоже звучал прерывисто. — Твоя травма еще не диагностирована.

— И как пульс? Просчитала?

— Сердце у тебя в норме, наполнение хорошее. Ты молодец! Ты замечательный любовник.

В конце коридора раздались шаги Тонечки. Марина отскочила от двери и продолжения разговора уже не слышала. Впрочем, ей и без того все было предельно ясно.

Кирилл затянулся сигаретой. Отогнал рукой дым от Вериного лица. Она потянулась. Поцеловала его в плечо.

— Кури. Мне не мешает. Мне нравится, как ты куришь.

— Ты сказала, что я хороший любовник. Это правда?

— Конечно правда.

— А чего ты меня хвалила, как ребенка?

— А вы, мужики, как дети. Если вас не похвалишь, вы все быстренько заканчиваете. А у нас потом от недополучения голова болит. Поэтому вас надо хвалить, чтобы вы старались.

— Какие вы циничные.

— Мы практичные.

Кирилл затушил сигарету, прижал Веру к себе.

— Ты ко мне в Москву приедешь?

— Конечно приеду. Я сама хотела попросить твой адрес. Мне Илье надо Красную площадь, Кремль и Третьяковскую галерею показать.

Кирилл засмеялся тихо:

— Вот уж правда, простота хуже воровства. Женщина на крыльях летит не к любовнику, а чтобы показать сыну Красную площадь.

— Конечно, мы летим на крыльях к любовникам. Но до любовника или после любовника мы показываем сыновьям исторические места. Сыновей надо развивать. Ты нам Москву будешь показывать?

— Буду. Куда денусь.

Кирилл хотел снова обнять Веру, но она села в постели.

— Вытяни руку, я тебе померю давление.

— А ты и аппарат с собой захватила?

— Я же тебе сказала, что мы практичные. А ты мне нужен живой и здоровый.

Кирилл послушно протянул Вере руку. Наблюдал, как она шевелит губами, сосредоточенно следя за ртутным столбиком. Улыбнулся, когда Вера, довольно кивнув, сняла с его руки манжету.

— Ну что?

— Норма. Выздоравливаешь. И заговариваться стал меньше. — Вера поцеловала Кирилла, скинула простыню, встала. — Извини, мне надо на пост возвращаться. — И несколько секунд, пока Вера распрямлялась, брала со стула халат, поправляла волосы, Кирилл любовался ее прекрасным телом, освещенным первыми солнечными лучами. Казалось, сама ее кожа излучает теплый, животворный свет.

— Вер, а ты бы за меня замуж пошла?

Вера застегнула халат. Глянула на Кирилла через плечо. Сказала как само собой разумеющееся:

— Нет, конечно.

— Это почему же? — Кирилл даже привстал на локте.

— Выходить надо за равных себе. Чтобы никакого мезальянса не было. Теоретически, Мишка мне подошел бы. Или еще кто, из ремонтников.

Кирилл упал на подушку.

— Ах, ах! Мезальянс! Какие слова знаете. Но это несправедливо. Почему обязательно за шоферов или слесарей? А если в тебя влюбится шикарный мужчина: и высокий, и красивый, и богатый!

Вера хотела сказать Кириллу, что такое, конечно, бывает. Но не в реальной жизни, а в сказке про Золушку, например. И еще в фильме с Джулией Робертс. Она этот фильм посмотрела восемь раз. Два раза одна. Два с Любой. Два с Марусей. И еще два раза с обеими вместе. Но огорчать Кирилла своим скептицизмом ей сейчас не хотелось.

— Если высокий, красивый и богатый, то с крючка не соскользнет. Не сомневайся. — Она посмотрела на часы. — Все. Больше не могу. Сейчас отдыхающие начнут из палат выползать.

— Подожди.

Кирилл взял с тумбочки бумажник. Достал пятьдесят долларов.

— Это за показ.

Сначала Верино лицо выразило крайнюю степень удивления. Потом словно окаменело, замкнулось.

— А что, все остальное не считается?