Онлайн книга «Берлинский блюз»
|
– Тебя Эрвин брал на работу? – Это тот тип, владелец заведения? Такой… с длинными редкими волосами? – Ну да. Уже довольно жидкие волосы у него, я бы сказал. – Всегда приятно поговорить об Эрвине, подумал господин Леман, тут особенно не ошибешься. – Да, он принимал меня на работу. Странный тип. – Почему? – Не знаю… какой-то странный. – Вот как. – Не знаю… – Ну да, есть в нем что-то специфическое, – согласился господин Леман. – Эрвин – шваб, они тут всем заправляют. – Слушай, а ты Карла давно знаешь? – Ну, мы с ним вроде как старые друзья. Когда-то мы с ним жили вместе. Вначале, когда я только приехал в Берлин. А ты ведь тоже нездешняя, ведь так? – С чего ты взял? – Ну, ты звучишь так, будто ты родом из моих краев. – Что значит «звучишь»? – Ну, говоришь. – А где находятся твои края? – Бремен, то направление. – Я из Ахима. Если ты знаешь, где это. – Ахим, это ведь по направлению к Вердену, это не там рядом Подгорное озеро? – Вообще-то нет. – Мы однажды жили там в кемпинге. То есть я, мои родители, брат тоже. Когда я был маленький. – В кемпинге? На Подгорном озере? – Да. – Да у тебя, кажется, была чудесная юность. Кемпинг на Подгорном озере, просто шикарно. Высший класс. – Очень смешно, да? Конечно, для деревенщины это звучит забавно, так, да? – Так, не хамить. – Для нас игры с коровьими лепешками были все-таки экзотикой, не то что для вас в Ахиме. – Да что ты знаешь об Ахиме? Ты даже не знаешь, где он находится. – Тем не менее на Подгорном озере я научился плавать. – Это, конечно, достижение. – Безусловно. – Научился плавать в Подгорном озере, офигеть. – Где-то надо учиться. – Ну конечно, просто потрясающе. – Кстати, в пресной воде труднее учиться плавать, чем в соленой, – там меньше выталкивающая сила. – Железная логика. Очень точное наблюдение. – К тому же было жутко холодно. – Это создает дополнительные трудности. – Да. – Вот и хорошо. – А как в Ахиме можно стать поваром? – Поварихой! – Хорошо, хорошо, так как же в Ахиме становятся поварихами? – Я училась в Бремене. В гостинице «Ибис». – В гостинице «Ибис»? – Да, черт побери, в гостинице «Ибис», я что, невнятно говорю? – Нет-нет, но это тоже не особенно шикарно – учиться на повара в «Ибисе». – Да ты, кажется, из тех, кто во всем разбирается? В жареной свинине, в Подгорном озере, в Ахиме, в плавании, в пресной и соленой воде, в гостиницах, в поварах… – везде ты эксперт, верно? Тогда давай, можешь выступать. – А кто первый начал с этой ерундой, шикарно не шикарно. Если наезжаешь на Подгорное озеро, то подумай и о том, что гостиница «Ибис» – это практически Подгорное озеро среди гостиниц. – Я что, должна теперь защищать эту поганую гостиницу? И я вовсе не наезжала на Подгорное озеро. На озеро вообще нельзя наезжать, оно такое, какое есть. Да я вообще не знаю никакого Подгорного озера, к твоему сведению. – Ах так! – А ты-то чем занимаешься, когда устаешь нервировать окружающих? – Я тоже работаю на Эрвина. Только не здесь. В «Обвале» на Венской улице, может, знаешь. – Нет, не знаю. – А ты давно в Берлине? – А тебе-то что? – Да просто так… – Один месяц, если тебе это так интересно. – Один месяц? – И что же? Что в этом такого? – Да нет, все нормально. Я ничего такого не имел в виду. А я в Берлине с восьмидесятого года, уже девять лет. – Ну и что же? Тут я должна зааплодировать или как? – Да я ничего такого не имел в виду. – Тот, кто живет здесь уже девять лет, – это, наверное, просто орел? Я уже заметила, что некоторые ужасно гордятся тем, как долго они уже живут в Берлине. Это ведь такое крупное достижение – жить здесь. Правда, этого достигли еще два миллиона человек. Большое дело. Потрясающе. – Я вовсе не это имею в виду. – Ах нет, он не это имеет в виду, отлично. «Я живу здесь с восьмидесятого года», – передразнила она его. – А за это дают какие-нибудь нашивки или что-то в этом роде? Ведь вы все здесь именно из-за армии. [6] – Да погоди ты, я ведь сказал, что не это имел в виду. – Почему, подумал господин Леман, все женщины, в которых я влюбляюсь, такие обидчивые? – А что же? – Ну как сказать… то есть я имею в виду, что… я уже давно не живу в Бремене, а то могло бы случиться… – Что? – Ничего. – Ну и хорошо. – Да. – Ну и все. – Кроме того, я переехал в Берлин не из-за армии. – Вот как, молодец какой. – Я бы до этого не додумался. – Да уж наверное. – Ну и хорошо. – Ну и все. – Да. – И чем ты занимаешься в этом баре, как он там называется? – «Обвал». – Вот как, «Обвал», отличное название. – Не я его придумал. – Так кем же ты там работаешь? – Стою за стойкой, разумеется. – И тебе это нравится, да? – В каком смысле нравится? – Ну в том и смысле, нравится или нет. Стоять за стойкой и разливать напитки. Не в этом же содержание твоей жизни! – Минуточку, – сказал господин Леман. – Что это еще такое – «содержание жизни»? Содержание жизни – это абсолютно бессмысленное понятие. Что ты хочешь этим сказать – содержание жизни? Что это за содержание такое? Разве жизнь – это стакан, или бутылка, или ведро, какая-то емкость, которую чем-то наполняют, которую даже нужно чем-то наполнять, потому что всем на этом свете кажется, что им непременно нужно какое-то содержание жизни. Разве это и есть жизнь? Всего лишь вместилище для чего-то другого? Этакая бочка? Или рвотный пакет? |