Онлайн книга «Картер побеждает дьявола»
|
– Согласен. – Мердок покачал головой. – Но Мистериозо – главный исполнитель и держит нас за горло. – Мистер Мердок, собака не подвергалась ни малейшей опасности. Это все были дым и зеркала. Только казалось, что пес под наковальней, потому что… – Знаю, знаю. А как вы раздобыли пса? Разве он не был в поезде или еще где? – Ну… – Кража со взломом. Конечно, это ваш город, но… Картер прочистил горло. Он так легко не сдастся. – Обычный розыгрыш. – Зрителям не очень понравилось. – Они хлопали. – М-м-м. – Мердок поднял ладонь и развернул ее вертикально. – Слишком путаный конец. – Зрителям понравилось! Я видел, они хлопали! – В конце – нет. – Знаю, надо было перебить цепь выстрелом. – Нет, не в том дело. Слишком жестоко. – Иллюзия называется «Шантаж». Ей не положено быть доброй. – Картер покраснел от гнева – и от растущего стыда. – Неудачная идея для иллюзии. Как вы сможете ее повторить? – Ну, я уже сказал, что перебью цепь выстрелом и сдвину зеркала, чтобы… – Нет, нет. Вы пригласили на сцену своего врага. Украли его собаку. Это можно сделать раз. Может быть, два. Но каждый вечер? Маловероятно. Картер молчал. Ему вспомнился случай в школе: он оседлал лошадь, но забыл затянуть подпругу; а когда сел, седло повернулось на сто восемьдесят градусов, и Картер, думавший увидеть округу с лошади, увидел ее из-под конского брюха. Враг, пес… каждый вечер… эту сторону он не проработал. – Если я чем-то могу помочь… Замолвить за вас словечко у Шуберта… Роковые слова – всё равно что выстрел в упор. Вылет из варьете означал, что осталась одна дорога – к Шубертам, где придется тянуть лямку, давая по пять представлений в день, а зрители будут плевать в тебя табачной жвачкой. После Шубертов в приличное место не возьмут. – Мистер Мердок, шесть месяцев этот человек изводил всех. Он без всякой причины потребовал, чтобы двух исполнителей выставили на улицу… – Его право, Картер. – Он пытался сорвать мой номер. Вывести из строя аппаратуру. Несколько секунд Мердок быстро кивал, как будто у него тик. – Серьезно. Очень серьезно. Доказательства есть? Доказательства. Картер, в полном отчаянии, сделал то же, что тысячи других артистов до него – уставился на каминную трубу, мечтая, чтобы веселый краснолицый толстяк вылез оттуда и вручил ему жирный чек. – Если мы будем верить всем поклепам на главного исполнителя… – Но Мистериозо заслужил! Мистер Мердок, поймите, Мистериозо не уважает магию! Слова – глупые слова – повисли в воздухе. Мердок ссутулился. Положил ложку меда на крекер и стал жевать. Картер пожалел, что заговорил об искусстве. – С голода вы не умрете, – отрезал Мердок. Все доводы исчерпаны. – Что ж, мистер Мердок. – Картер встал и по-джентльменски протянул руку. – Шуберты так Шуберты. Он обменялись рукопожатием. Разговор был окончен. Картер пошел вниз – четыре лестничных пролета показались тридцатью. Мердок и не подозревал об истинных масштабах катастрофы. Картер потратил тысячу долларов на иллюзию, которую не сможет показать снова – даже если его возьмут назад. Работая у Шубертов, денег не скопить. А когда он не вернет вовремя долг – отец точно не поможет, – то утратит и остальной капитал. За кулисами ему встретилась Аннабель; она кивнула, но Картер был не в настроении разговаривать. Он прошел за сцену и стал тупо смотреть представление. Показывали «Курильню опиума» – несчастная девушка-наркоманка порхала по сцене, а жестокий хозяин-китаец мучил ее, не давая дотянуться до трубки. Глядя на танец, Картер прислонился лбом к стене, гадая, сильно ли надо удариться головой, чтобы потерять сознание. Когда профессия зависит от силы восприятия, легко спутать иллюзию и реальность. Именно это с ним и произошло. Бедность – не позор; позор – бедность, в которую ты впал по собственной дури… Джеймс, Том и родители сидели в ложе и ждали хороших вестей, но Картер не мог двинуться с места. Он воображал разговор, в котором отец окажется кругом прав. Картер – иллюзионист. Картер – неудачник. Картер – банкир. Он нашел пустую бочку в укромном уголке, взгромоздился на нее и стал, подпершись рукой, думать, как жить дальше. Несколько минут спустя, когда Уиппл и Хьюстон исполняли на сцене мягкую чечетку, его отыскал Юлиус из «Балагана в старших классах». Адольф играл придурка, Леонард – макаронника, Мильтон – мальчишку, а Юлиус – тараторящего еврея или неповоротливого немца, в зависимости от города, в котором они выступали. Юлиус был умен и читал книги, но дружбы у них не возникло – Картера раздражала привычка Юлиуса любую фразу сводить к остроте. – Итак, – сказал сейчас Юлиус, – слышал, тебя вышибли. – Новости распространяются быстро. – Эйнштейн ошибся: скорость слухов больше скорости света. Вот. – Юлиус вручил Картеру бутылку виски. Картер отхлебнул и проговорил: – Слышал, вам на будущий год обещали пятнадцатипроцентную прибавку. Поздравляю. – Если еще немного прибавят, мы сможем наконец протянуть ноги. – Ясно. – Картер хотел вернуть ему бутылку. – Оставь себе. Паршивая работенка. Будь у меня пол-унции совести, я бы стал писателем. Будь у меня унция – доктором. – Когда Юлиус разогревался, шутки сыпались из него с раздражающей легкостью. – А будь у меня две унции, я бы продал одну Леонарду, только он бы тут же спустил ее в карты. Кстати, о полной бессовестности… я слышал, эта гнида Мистериозо потребует себе пятидесятипроцентную прибавку. По всему сдается, Олби не сможет отказать – иначе Мистериозо просто уйдет в настоящий театр. Несколько продюсеров готовы профинансировать ему полноценную постановку – на целый вечер. Я понял, что он гад, еще когда он уволил ту девицу… как же ее… Картер собирался подсказать, но заметил, что Юлиус полез в нагрудный карман и вытащил маленькую прямоугольную фотокарточку. У Картера упало сердце. – Да, Сара О'Лири, – прочел Юлиус. – Так она и тебе прислала фотографию? Юлиус кивнул. – Славная девочка. Прислала свои снимки всей труппе. Часть благотворительной программы для тех пингвинов, с которыми ей пришлось гастролировать. – А… – Картер вздохнул так неприкрыто, что Юлиус немедленно всё понял. – Ясно. Она тебе приглянулась. – Спасибо за сочувствие. При слове «сочувствие» Юлиус поднял брови, и Картер тут же пожалел, что оно сорвалось с языка. Начался артобстрел. |