Онлайн книга «Моя подруга всегда против»
|
– Это особенный набор, его мне бабушка подарила. – Может, тогда сама попробуешь? Сделаешь по-своему. – Не злись. Я был весь покрыт тающими льдинками. Мокрые руки обрели цвет сырого мяса. От долбежки болела кисть. Мне явно предстоял по меньшей мере еще час каторги. – Я не злюсь! Отвалилась первая глыба льда. Она грохнулась об линолеум и разлетелась на десять миллиардов мелких кусочков. – И постарайся не устраивать бардак, – наставляла Урсула. Мои пальцы стиснули рукоятку ножа. – А не прогуляться ли тебе? – Куда? – До Италии. Как минимум до Италии. – Кажется, начинать надо было сверху. – Спасибо. Очень ценное замечание. – Кстати, ты помнишь, что нам понадобится транспорт для перевозки вещей? Ты еще не договорился? Время поджимает. – В данный момент я занят холодильником! Ты хочешь, чтобы я бросил разморозку и начал договариваться о транспорте? – Нет, я просто напомнила. На случай, если ты забыл. – Я не забыл. – А жильцов нашел? – С ними я разобрался. – Вот как? Мне ты ничего не сказал. – А что тут говорить? – Я должна знать. Вечно ты так. Все втихаря норовишь провернуть. – Потерпела бы немножко, и я бы сам все рассказал без наводящих вопросов. – Ну и кто же наши жильцы? – Да какие-то девушки. – Откуда ты их знаешь? – Они учатся у нас в университете. – А почему девушки? – Э-э… уродились они такими, видимо. – Ты прекрасно понял, о чем я. Почему ты выбрал девушек? – Ты о чем? Им требовалось жилье, тут подвернулся я, они вроде нормальные, что еще надо? Какая разница, девушки они или парни? – Для тебя разница, очевидно, есть. – Да ну? – Тогда почему ты сказал «девушки»? Почему не сказал «учащиеся»? – Ты бы немедленно спросила, какого они пола. Я постарался сразу дать тебе исчерпывающую информацию. – Симпатичные? На самом деле потрясающие – все три. Обычно Колин Роубон трудится три года не покладая рук, чтобы довести студенток-гуманитариев до конкурентоспособного состояния, но эти столь ярко выделялись на общем фоне, что Колину наверняка приходилось приглушать их обаяние. Кандидатки в жилички состояли сплошь из сияющих глаз и непокорных темных прядей. Они искрились как шампанское, загадочно улыбались, бретельки кокетливо соскальзывали с их плеч. От них можно было ожидать чего угодно. – Я не особо присматривался. – Значит, несимпатичные? – Повторяю, я не присматривался. – Ты? Ты не присматривался? Ха! – Для меня главное – сдать дом. – Так симпатичные или нет? – Я не… – Симпатичные? Я тихо выдохнул и покачал головой, изображая удивление: – Ну, нормальные, на мой взгляд. Средние. – Ах ты, кобель! Стоит восемнадцатилетним англичанкам улыбнуться, и ты уже готов отдать им наш дом. С ума сойти! – Им уже по двадцать, в общем-то. – Отлично. Значит, уже можно переспать. – Я не собираюсь с ними спать, они всего лишь снимают у нас дом. Господи. Если уж на то пошло, с какой радости они станут со мной спать? – Ты – сотрудник университета, они – студентки, ты для них типа начальник. – Я работаю в биб-ли-о-те-ке. На всей планете Земля я никому не начальник. Для твоего сведения, правильным ответом было бы: «Потому что ты, Пэл, остроумный и привлекательный мужчина, не лишенный сексуальной притягательности». – Ты сейчас перережешь провод. – Не перережу. Я дошел до стадии, когда ножом (он страшно погнулся, за это мне еще влетит, но позже) выковыривать лед было уже небезопасно. В морозилке засела ледовая гвардия, отборные, самые настырные и злонравные части. Они занимали позиции за металлическими пластинами, притаились под змеевиками, взяв в заложники хрупкие электронные узлы. Их можно было одолеть только врукопашную. Сгибая и выворачивая пальцы под немыслимым углом, я залезал в щели и просветы, вытаскивая на свет божий, выдавливая, выцарапывая и выламывая камешки льда. На самые фанатичные очаги сопротивления – на каждый кусочек льда размером с виноградину – приходилось тратить по пять минут. Ледяная струйка сбегала по моей руке в подмышку, разгонялась, врезалась в резинку трусов и расползалась пятном почти правильной окружности. – А про родительское собрание ты помнишь? – Что? – Сегодня родительское собрание. Я тебе напоминала на прошлой неделе. До начала осталось пятнадцать минут. Еще успеешь. – Черт, что же ты раньше не сказала? – Я говорила. На прошлой неделе. – Значит, на прошлой неделе? – Ну и сейчас еще раз сказала. – Огромное спасибо. Вовремя, не поспоришь. Ты неподражаема. Я зашвырнул нож в раковину и помотал головой, стряхивая с волос ледяные капли. – Только не надо на меня валить, если не можешь толком организовать свое время. Галопом я взлетел наверх, в спальню, а через две минуты уже скакал вниз. Урсула по-прежнему стояла, прислонившись к кухонной стойке, и сложив руки на груди. По ее позе легко было догадаться: моего возвращения она ждала не без злорадства. – Где вся моя гребаная одежда? – Я чуть не плакал. – Уложена, конечно. Или в чемодан – в отпуск взять, или в коробку – для переезда. – Вся? Ты что, всю упаковала? – Конечно, нет. А это что? – Урсула указала на футболку, зажатую в моем кулаке. Ничего другого я не смог найти. – Не могу же я ехать на родительское собрание в футболке с надписью «Секс-инструктор»? Господи, ты на картинку только посмотри. – Увы, подозреваю, что все твои вещи лежат на самом дне. Если бы ты сам складывал, то мог бы… – Ты что, самоутверждаешься таким образом? Самоутверждаешься за мой счет? – С холодильником закончишь, когда вернешься. – Ты… ТЫ… Эпитет, который я подыскивал, еще не придумали, потому я издал отчаянный рев и бросился к машине. Когда через полминуты я опять прибежал на кухню, Урсула стояла в той же позе. |