Книга На прибрежье Гитчи-Гюми, страница 79 – Тама Яновиц

– Слушай, я думала, ты смирился с мыслью о муфти-пуфти, хотя бы в роли реципиента.

– Чего? – переспросил Пирс, озадаченно глядя на меня.

– Это когда мужчина или женщина, чаще мужчина, сосет партнеру шпиндель, – сообщил Леопольд и разразился идиотским смехом.

– Пирс, ты что, забыл? – удивилась я. – Ты же говорил, что плохого в этом нет.

– Да? Я так говорил? Может быть, не помню… Так думаешь, это не противно?

– Надо просто лежать и ничего не делать. У него, наверное, дорогие чистые простыни, только что выглаженные, – помнишь, я про такие рассказывала? Можешь представить на его месте какую-нибудь девицу.

– Зачем это мне представлять себе девицу?

– Ну, не знаю. Да и мне ли тебе советовать, о чем думать, когда Деннис будет тебе делать муфти-пуфти. А может, Деннис и не захочет делать муфти-пуфти. Откуда мне знать, чего он захочет? – Я выхватила у Леопольда стакан и допила последние капли сока. – Вы что, ребята, на меня сердитесь за то, что я решила ехать в Лос-Анджелес и разыскивать наших? Я и представить себе не могла, что он такой огромный. По телевизору он казался гораздо меньше.

– Не психуй, – сказал Пирс. – Мы на тебя зла не держим.

– Правда?

– И мы их обязательно найдем.

– Думаешь? – Я разревелась. – Простите… Я вовсе не собиралась плакать. Ой, как со мной, наверное, трудно путешествовать. Простите меня! Это я во всем виновата. Я вспыльчивая, суетливая, мне вообще плохо – я так устала от чужих людей, а кроме вас, мальчики, у меня никогошеньки нет, но я и вас достала.

– Ты нас совсем не достала, – тихо сказал Леопольд. – Мы к тебе привыкли. Ну и что, что ты психованная…

– Ой, Леопольд, спасибо тебе! – воскликнула я и обняла его.

Вернулся из туалета Деннис. Он причесался и на Пирса смотрел голодным взглядом.

– Так вы готовы или как? – спросил он. – Пирс, ты садись ко мне в машину, а они пусть едут за нами.

– Нет! – твердо сказала я. – Пирс поедет с нами.

– Как хотите, – пожал плечами Деннис. – Надеюсь, ты не убийца. А впрочем, сам не знаю почему, может, потому, что Пирс, если что, меня защитит, но я не боюсь!

– Идиот, – пробормотала я себе под нос.

– Что-что? – переспросил Деннис.

– Я говорю, вам не о чем беспокоиться. Сами посудите: мой брат станет кинозвездой, а вы – первый человек в Калифорнии, который с ним познакомился. Приводов в полицию у него почти не было.

– Что? – снова переспросил Деннис. – Я вас опять не расслышал. Я немного глуховат – наверное, оттого, что слишком много хожу по клубным концертам. У меня знаете какая идея? Я бы с удовольствием устроил ужин в твою честь. Пирс.

– Не нужно мне никакого ужина в мою честь, – заявил Пирс.

– Это я услышал, – сообщил Деннис. – Ты бы мог быть немного посговорчивее – ведь ты никого здесь, в Лос-Анджелесе, не знаешь, а я хочу помочь тебе завязать знакомства. Я знаю много всяких нужных людей. Что ты подумал – это на твоей совести, но в моем предложении ничего дурного нет.

– А он дело говорит, – сказала я Пирсу.

– Ничего я, Деннис, не подумал! Понятно?

Деннис мечтательно вздохнул.

– О, как давно я ждал таких слов, – сказал он. – Прости, пожалуйста. Ты прав. Я переборщил. Все будет, как ты захочешь.

– Никаких ужинов в мою честь!

– Хорошо, хорошо! Только прошу, поехали со мной. Не покидай меня, Пирс! У тебя же нет ни денег, ни кредитной карточки. Позволь мне тебе помочь! У меня потрясающий массажист, Джорджи. После бассейна он будет тобой заниматься.

– Звучит заманчиво, – сказала я. У Пирса вид был такой, будто его сейчас вырвет. – Эй, Пирс, что это с тобой?

– Ты посмотри на его пиджак!

– А что у меня с пиджаком? – удивился Деннис.

– Лацканы, – буркнул Пирс.

– Тебе что, лацканы не нравятся? – спросил Деннис. – Этот пиджак стоил восемьсот долларов. Господи, я себя чувствую полным идиотом. Да, ты прав, лацканы ужасные.

– Деннис, у тебя дома есть какие-нибудь стимуляторы? – спросила я.

– Какие именно?

– Марихуана, например. Мой брат любит марихуану и скотч.

– Скотч мне не нравится, – сказал Пирс. – Лучше пиво.

– Он обожает хороший скотч, – сказала я. – Я, слава богу, уговорила его не употреблять кокаин с героином, но кто его знает, что дальше будет. Понимаешь, я считаю, что каждого человека окружает аура, она как белок у яйца, а человек – это желток, он внутри ауры, как зародыш-желток в белке. Зародыш питается белком, а человек получает духовную поддержку, то есть ту же пищу, из ауры. Те, кто употребляет героин, пожирают свой собственный белок, ауру, значит. Вкусно, конечно, но получается, что сам себя съедаешь заживо. И назад этого не вернешь, а оно могло бы и пригодиться снаружи, то есть когда ты, так сказать, вылупишься. В общем, съеденный белок обратно не воротишь, да и сам ты уже не тот. Ну, как мальчишка, который съел запас завтраков на неделю вперед.

– Полагаю, то, что ты рассказываешь, самой тебе кажется очень разумным, – сказал Деннис.

– Сволочь! – обиделась я.

– Ты что, не согласен с тем, что моя сестра говорит? – спросил Пирс.

– Ага! – подхватил Леопольд. – Ты что, не согласен?

– Лучше вас, ребята, нет никого! – растроганно воскликнула я.

– Да, ей наверняка кажется очень разумным то, что она рассказывает. А у меня дома полно марихуаны, отличная травка – с Гавайев, одни цветочки, а еще – батончики пейотля. Сам я его лет сто не пробовал, но ручаюсь, это клево. Я и скотч закажу, а если он вам нужен срочно – купим по дороге, – пообещал Деннис.

– Одни, говоришь, цветочки? – обрадовался Пирс. – Ладно, уговорил. Мы поедем за тобой следом.

– Понимаешь, другие дети ни за что не будут водиться с мальчишкой, который съел свои завтраки за неделю вперед, и прежде всего потому, что он наверняка будет ходить голодный и выпрашивать у них завтраки. Да, конечно, наверняка найдется кто-нибудь убогий, с заниженной самооценкой, кто с радостью поделится своим завтраком – для того чтобы обзавестись другом. Так же и женщина с заниженной самооценкой готова спутаться с наркоманом и чуть ли не радуется тому, что ее аура разрушается, – это все потому, что она считает себя никчемной.

– Твоя сестра, – она что, немного того? – спросил Деннис, когда мы вышли.

– Нет, – сказал Пирс. – Это ты того.

– Ага, – подтвердил Леопольд. – Это ты того.

– Я никогда не забуду вашей доброты, – сказала я братьям.

– Тебе что, правда не нравится мой пиджак? – спросил Деннис. – Он почти новенький, я его всего разок надевал. Ну до чего я несчастен!