Книга Карлики, страница 5 – Гарольд Пинтер

– Привет.

– Не доверяю я этому коту, – сказал Лен. – Я его выпустил через черный ход, а он вернулся к парадной двери.

– Как насчет протрясти кости на свежем воздухе? На улице замечательный ветерок. Пойдем проветримся. А то вы оба тут совсем завшивели. Рожи у вас такие, что санитарная обработка не помешала бы.

Марк опустил ноги на пол.

– Ты прав. Пошли прогуляемся.

– Не желаете ли прослушать маленькую серенаду, прежде чем идти? – спросил Лен. – Это Спэк и Ратц, исполняет Йетта Клатта. Это церковная музыка.

– В другой раз, Вайнблатт, – сказал Пит.

Они вышли из дома и пошли к пруду с утками. Расстелив газету на скамейке у деревянного мостика, они сели на нее. Ветер стряхивал с листьев висящие на них после дождя капли.

– Слушай, Пит, – сказал Лен. – Почему ты всю дорогу называешь меня Вайнблатт? Моя фамилия Вайнштейн. И всегда была.

– Она тебе не подходит.

Марк начал кашлять, и вскоре его кашель перешел в рокочущий скрежет. Шепотом матерясь между короткими прерывистыми вдохами и выдохами, он, чуть пошатываясь, подошел к берегу пруда и смачно сплюнул. Затем постоял неподвижно, прохаркался и снова сплюнул в темную воду.

– Марк, – сказал Пит, – если ты когда-нибудь прославишься, то как чемпион мира по плевкам.

– Спасибо, – сказал Марк, сплевывая в кусты. Он сел на скамейку и вытер рот.

– А я вот все думаю, – сказал Пит, – когда ты наконец перестанешь шляться, материться, плеваться и пострижешься в монахи?

– Я? С чего это ты взял? Я уже священник. Особенно в постели заметно, какой я религиозный. Там я всех наставляю на путь единения с бескрайней Вселенной.

– Ты хочешь сказать, что переносишь их всех в райские кущи?

– Именно так.

Лен встал, подошел к пруду и встал у воды, засунув руки в карманы.

– Я тут кое-куда записался, – сказал он.

– Неужто в армию вступил? – спросил Марк.

– Нет, – сказал Лен, снова садясь. – Я подал заявление на вакантное место в одну страховую компанию.

– Да брось ты. Ушам не верю.

– А что, с него станется, – сказал Пит. – Посмотрим, сколько он там продержится.

– Я уже заранее знаю, как все будет, – сказал Лен. – Они заставят меня целыми днями составлять таблицы смертности. Я буду сидеть за столом и распределять людей в зависимости от вероятности их смерти. А такой парень, как ты, Марк, получит только вторую категорию, не первую.

– А как насчет такого парня, как я? – спросил Пит.

– А с чего ты решил, что тебе светит первая категория? Среди моих знакомых таких людей вообще нет.

– А как насчет твоего кота? – спросил Марк.

– Можешь записать его, – сказал Пит, – в первом приближении сойдет, если не вдаваться в детали.

Пит и Марк закурили сигареты. Лен смотрел на их головы, склонившиеся к одной спичке.

– Это работа серьезная, тут не до шуток, – сказал Марк, выпуская дым из ноздрей.

– Ладно, – сказал Лен, – все зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Например, я знаю одного парня, который всегда интересовался деревом. Так знаете, что он сделал? Взял да и пошел работать в библиотеку. Представляете, какие возможности открылись перед ним в библиотеке. Чего-чего, а дерева там хватает. Приходи и любуйся им, рассматривай, трогай. В общем, этот парень живет теперь счастливый и горя не знает.

Лен встал.

– Слушай, Пит, – сказал он. – Дай-ка мне посмотреть на твою руку.

– На мою руку?

– Нуда.

Он взял левую руку Пита, поднес ее к своему подбородку, поправил очки и стал разглядывать ладонь. Дыша сквозь зубы, он наклонился ниже. Вдруг он вздрогнул и выпустил руку Пита.

– Да ты маньяк-убийца! – воскликнул он. – Впрочем, этого следовало ожидать.

– Ничего себе! – сказал Марк.

– Давай-ка руку, – потребовал Лен. – Давай-давай, я тебе говорю, сейчас я тебе все объясню. Видишь, вот. Вот прямая линия через всю ладонь. Эта, прямо посреди ладони. Горизонтальная. Видишь? И все, больше ничего нет. Никогда в жизни ничего подобного не видел. Крыша у тебя явно не на месте!

– Похоже на то, – сказал Пит.

– Похоже? Да такая рука одна на миллион. Ты сам посмотри на эту линию. Она протянулась на целую милю. Ты маньяк-убийца. Никаких сомнений. Готов поспорить на все что угодно.

У Лена была ночная смена. Он попрощался с ними и сел на свой автобус. Пит и Марк пошли по направлению к Бетнал-Грин.

– Ты в курсе, что он тут выдал? – сказал Пит.

– Нет. А что?

– Стал читать Новый Завет.

– Ну и флаг ему в руки.

– Я тут, кстати, наткнулся на ту Библию, которую тогда тебе подарил.

– Где?

– У тебя на книжной полке.

– А, ну да.

– Ты ее хотя бы открывал?

– Знаешь, Пит, если честно, у меня до нее все как-то руки не доходят:

– Она у тебя уже пять лет. Какого черта я вообще с тобой общаюсь?

– Ну ты пойми, перед тем, как за такую книгу браться, нужно отдохнуть, мозги прочистить.

– Пора учиться переключаться с одного дела на другое, – сказал Пит. – Это, кстати, пойдет тебе на пользу.

– Как знать, как знать.

Они повернули за угол у офиса Электрической Компании.

– Вот что ты знаешь о любви? – сказал Пит.

– О любви?

– Да, уж ты-то должен в этом что-то понимать.

– С чего ты взял?

Неожиданно поливший дождь загнал их под навес над входом в книжный магазин. Они смотрели, как дождь барабанит по ступенькам у входа в полицейский участок. Из дверей участка вышел полисмен и посмотрел на противоположную сторону улицы.

– Кстати, – сказал Марк, – это лучший букинистический магазин во всем восточном Лондоне – Клайв.

– Выглядит действительно впечатляюще.

– А что это там, позади вон той черной – это, случайно, не «Желтая книга»?

– Что-то про артишоки, – сказал Пит, нагнувшись к полке.

Полицейский перешел через дорогу и направился к ним.

– Про эфиопскую архитектуру, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься в чем?

– Насчет книги, которую я чуть было не купил.

– А, про эту. А мне казалось, что это была «Логика и колика» Блитца.