Онлайн книга «День Вампира»
|
Они остановились на перекрестке, Лузгин увидел впереди почтовое отделение. Тут же хлопнул себя по карману и понял, что оставил мобильник в рюкзаке. Отвык от этого чуда техники. – Заедем? Я быстро в Москву звякну. Очереди не было, соединили почти сразу. – Маринка! – позвал Лузгин. – Ты меня еще любишь? – Какой же ты дурак… – сказала жена. – Господи, какой дурак! Когда ты вернешься? – У меня тут случайно наклюнулась работа, но я справлюсь за неделю, ну, дней за десять максимум, и сразу домой! – протараторил Лузгин. – Марина, я правда дурак. Был дурак. Больше не буду. Простишь? – Не спеши, приезжай, когда сможешь. Да, я люблю тебя… Лузгин вышел на улицу, закурил и подумал – вот и все. Он подписал Вовке приговор. Но и себе ведь тоже. Всю обратную дорогу Муромский молчал, что-то соображая, и уже на въезде в Зашишевье разродился: – Знаешь, Андрюха, давай-ка ты завтра с Яшиными. Братья доски на базу сдавать повезут, ну и… База от центра недалеко, три остановки автобусом. А то у меня левый шрус похрустывает, слышал на повороте? Надо разобрать и промазать как следует. – Я понимаю, – сказал Лузгин. – Не беспокойтесь. – Понимаешь? – спросил Муромский со странной интонацией. – Очень хорошо понимаю, – кивнул Лузгин. – Вот и ладушки. Заедем, что ли, на пилораму, глянем, как там твой приемыш. Вовку они нашли сидящим на цепи. Оказалось, пока их не было, прикатил на своем разваливающемся мотоцикле пьяный Ерёма с ультиматумом. Сказал, мужики из Филина выражают неодобрение позицией зашишевских, прикормивших опасного зверя, с каковым неодобрением и прислали Ерёму парламентером, налейте стакан, ну полстакана хотя бы, ну капните хоть на донышко… И что дальше, спросили Ерёму. А то дальше, что застрелите его, пока филинские не приехали и сами не убили… Мы им, бля, приедем! Мы им так приедем – езжалка отвалится!.. А я чего?! Мое дело маленькое, сами на разведку послали, и хоть бы стакан теперь налили… Тут подошел Вовка и на Ерёму уставился. И то ли просто напугал его недобрым взглядом, то ли «торкнул в голову», потому что Ерёма вдруг завизжал, как свинья, прыгнул на мотоцикл, дал по газам – только его и видели. А Вовку за это Яшины поставили в угол, то есть посадили на цепь, чтобы знал, как встревать в разговоры старших. – Завтра в город Андрея с собой возьмете, – распорядился Муромский. – А пацана… спустите с цепи. Он хороший, пацан-то. Сел в машину и уехал. – Ты чего с бугром сделал, Андрюха? – ехидно поинтересовался Витя Яшин. Лузгин отмахнулся и пошел отстегивать Вовку. Долго гладил оборотня по загривку и шептал ему на ухо, что все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо… почему тебе так горько, малыш? – Па-па… – сказал Вовка и передал серию образов. Лузгин до боли сжал челюсти. Оборотень видел Ерёму раза три-четыре, да и то мельком. А сегодня он хорошо рассмотрел его – и вспомнил отца. Никакой внешней похожести, но совершенно тот же тип. Крепкий, сильный, колоритный русский мужик, будто задавшийся целью утопить свою неординарную личность в водке. Из-за него мальчишка старался как можно реже появляться дома и большую часть времени проводил на улицах… На улицах какого города? Что с ним случилось там? Вовка пока не мог вспомнить. Но очень хотел. Это было как-то связано с «нелюдьми». «Уверен?» «Убивать их. Убивать. Очень страшно. Но я могу. Я хочу». – Быстро растешь, парень… – выдавил Лузгин сквозь зубы. * * * Яшины думали забросить Лузгина прямо к «Кодаку», но он не позволил. – Незачем вам светиться. Лучше в три часа подъезжайте на автобусную станцию. Увидите меня у пивного ларька – заберете. Не увидите – значит, либо я уже в Зашишевье, либо позже сам приеду. – Слушай, Андрюха, ты это… – сказал Юра. – Ну, понял, да? – Опытный, справится, – буркнул Витя. Грузовик остановился, Лузгин распахнул дверцу, встал на подножку, обернулся к братьям и сообщил: – Летит стая напильников, вдруг один пикирует и в болото хлоп! Вожак поглядел и говорит – да хрен с ним, он все равно без ручки был. Юра усмехнулся, а Витя сказал: – Ты прилетай. Ручку приделаем. Раз плюнуть. На улице было прохладно, градусов шестнадцать, дождь все собирался, но никак не мог начаться. Лузгин плотнее запахнул куртку. Вспомнил, как не любит русское лето жена, привыкшая с детства отдыхать на «югах». Лузгин сто раз предлагал ей отправиться на неделю-другую к морю, но в одиночку Марина туда не хотела. А Лузгина на юге раздражало все. Кроме самого моря… Теперь придется ехать, устроить подарок супруге. Если не шиковать, денег хватит. Денег хватит… А нервов? Ремонт квартиры, ремонт машины, возня на подмосковной даче – опять головой в ту же задницу. И попробуй не сделай. Ничего, он справится. Просто раньше все было непонятно зачем. Без внутреннего смысла, отсутствие которого убивает целые города – как этот вот. Теперь смысл вроде бы появился. Его личный смысл жизни. Оказывается, когда существуешь только для себя, это не жизнь, а дорога к смерти. И обманываться тем, что твоя работа нужна людям, можно лишь до определенного предела. Однажды приходится выбирать: или ты служишь конкретному человеку, или ложись и помирай. Любить надо. Детей рожать. И – жить… В «Кодаке» сидела та же приемщица, с ней опять болтал мужик. На этот раз – плечистый грузный дядька в легком черном плаще. Бледный, одутловатый, заметно невыспавшийся блондин с круглыми водянистыми глазами. – Привет! – бросил он Лузгину. И улыбнулся, как старому знакомому. – Э-э… Здравствуйте. – Я был уверен, что это именно ты. Ну, пойдем? И зашагал на выход. Лузгин неуверенно посмотрел на приемщицу, та отвернулась. На улице их ждала черная «Волга», которой – Лузгин поклясться был готов – минуту назад тут не стояло. Загадочный блондин приглашающе раскрыл заднюю дверь. Лузгин покорно забрался внутрь. Блондин, ловко подобрав развевающиеся полы своего одеяния, уселся рядом и заговорщически поднес к губам палец. – Обедать, – распорядился он. Машина тронулась. Лузгин искоса разглядывал блондина. Потом сказал: – Черт побери… Неужели?! Тот протянул руку, Лузгин крепко ее пожал. – Там поговорим. – Угу. Ресторан был небольшой, уютный. Блондина встретили с подчеркнутой любезностью. Под плащом у него оказался строгий деловой костюм. Камуфляжную армейскую куртку Лузгина на плечики вешали, будто изделие «от кутюр». И улыбались. Холодные закуски и ледяная водка на столе возникли мгновенно. Блондин поднял рюмку: |