Онлайн книга «Всякий капитан - примадонна»
|
Грозно рычал Антип, поддаваясь всеобщему агрессивному настроению. Мать хлюпала носом, а Соевый Батончик поскребся в дверь, неустанно повторяя: «Папа, папа!» На зов сына Хабиб покинул убежище и предстал перед семьей пленным. — Все, — определил Птичик. — Все! — Хабиб поднял на него испуганные глаза, давно уже не похожие на спелые маслины, и ожидал от этого огромного подростка насилия. — Все, ты больше здесь не живешь! — А где? — спросил Хабиб. — Ну как где? — удивился Анцифер и уточнил: — У каждого человека есть своя родина. Там ему лучше жить! Где родился, там и пригодился!.. Давай, дорогой, собирай вещи! Хабиб было к матери оборотился, протянув к ней худые руки, но та виновато отвернулась, совершая в очередной раз предательство. Всей семьей собирали Хабибовы вещи, оставили только кальян на память о нем, а он сидел в кухне на табуреточке и глядел в окно на осень. В этой стране всегда осень, думал он, даже когда лето и зима. Мать его ребенка достала с полочки турецкий паспорт и протянула мужу. — Я провожу его! — вызвался Птичик. Он взял чемодан с вещами отчима и пошел на выход. Как бычок на заклание, поплелся за ним Хабиб. Уже в дверях он вскинулся и спросил: — А сын?.. Сын мой как? — Как-как! — отшила Хабиба Верка. — Ребенок с матерью должен жить! Анцифер шел по улице чуть впереди Хабиба и думал о том, что не всегда мальчик должен оставаться жить с матерью. Сам бы он предпочел остаться с отцом, но Нестор умер, не оставив вариантов. — У меня нет денег на самолет! — признался Хабиб. Анцифер оборотился и, немного подумав, решил: — У тебя вид на жительство российский есть! Быстро найдешь работу, недели за две заработаешь на билет. Хабиб кивнул, а потом неожиданно заплакал. Его густые, похожие на оливковое масло слезы капали на асфальт. Птичик подошел к нему и сказал: — Обними меня, я дам тебе силы! И Хабиб обнял этого странного подростка и действительно ощутил прилив сил, он больше не плакал, а успокоенно дышал на плече пасынка. Через минуту Анцифер осторожно отстранил от себя Хабиба и добавил на прощание: — А теперь уходи!.. Зверь!.. Возле подъезда Анцифера поджидал учитель. — Ты где был?! — заорал. — Я в тебя вкладываюсь, а ты не ценишь!.. Где прячешься?! Я стараюсь, а ты!.. — Не надо кричать! — попросил Птичик. — Я же не раб ваш. У меня своих дел много! — Почему ты не ходишь в институт? — Я влюбился. Учитель был обескуражен. Он знал, что такое быть влюбленным. Вспомнил рыжую Джоан и поинтересовался: — А как же Нобелевская премия? — Отложим. — Надолго? Анцифер пожал плечами: мол, кто знает, сколько любовь продлится. Учитель сел на тротуар, обхватив руками голову. Он понял, что появившаяся надежда стать великим педагогом, чей ученик прославит Россию, канула в Лету. Перспектива возвращения в обычную школу на должность учителя физики навевала мысль о самоубийстве. — Да не переживай ты так, учитель! Все еще будет! — Тебе не понять! Когда перед тобой открыты все двери мира, когда ты обласкан планетой и любимой женщиной, вдруг тебе на голову падает горшок какой-то старухи Мейсен — и все! У тебя ничего нет! Твои мозги пусты и бездарны! Девушка твоя, солнце всей твоей жизни, отворачивается от тебя, — а зачем тогда жить?! Зачем жизнь без рыжей Джоан?.. Анцифер глядел на учителя, на его поражение от собственной жизни, и искал выход. Он нашел его быстро: — Я тебе помогу. — Как? — спросил учитель, в его глазах бултыхнулась надежда: — Вернешься в институт? — Нет. Надежда бултыхнулась и захлебнулась. — Я решу пять самых трудных задач в истории и их решение подарю тебе! Если не будешь дураком, хватит на всю жизнь! И женщина вернется. Солнце твое! Согласен?.. Пообещав учителю вознесение на олимп славы, Птичик вернулся домой. — Проводил? — поинтересовалась мать. — Сука ты все-таки! Она хотела было обидеться и запереться в своей комнате, но Анцифер удержал ее за руку. — Ладно, — сказал. — Мне нужно у тебя спросить… — Не хочу я с тобой разговаривать! — Ну прости! — Весь в отца! Тот тоже мудаком был! — О'кей, один-один!.. Ничья! Я как раз об отце и хотел спросить… — А чего о нем спрашивать! Чего о нем неизвестно? Лежит себе отдыхает, когда вся его семья страдает! — Хорош, мам!.. Лучше скажи, не помнишь, что отец перед смертью сказал? — А чего он сказал? Бред нес всякий! Тебе мозги напоследок решил покалечить. Кажется, удалось! — Чего он сказал, мам? — Другой левел! — крикнула из комнаты Верка, играющая с Соевым Батончиком. — Папуся сказал «другой левел», я сама слышала! Кстати, а что такое — другой левел? Анцифер встрепенулся от Веркиных слов, будто ему стрела в сердце вонзилась, на глаза навернулись слезы, и он попятился, лишенный сил, в комнату, где упал на ковер лицом и заплакал, как в детстве. А потом Верка гладила его по огромной мускулистой спине, успокаивала, приговаривая: — Я тоже по папусе скучаю… — Я могу у тебя жить? — спросил Птичик Алину. — Если я попрошу, ты должен будешь уйти без вопросов! — Согласен. Они лежали в кровати, и Анцифер с удовлетворением чувствовал под собой новые простыни. — Слишком много секса, Физик! — сказала она. — Я теряю себя! — Ты всегда можешь отказаться. — Не могу. — Парадокс? — Да. — Женщине не нужно столько думать. Мыслительный процесс в конце концов делает человека несчастным, особенно женщину. — Наверное. Она кормила Анцифера непрожаренным мясом, стирая с его подбородка кровавые капли… А потом они смотрели в черную дыру. По очереди. Он видел созвездие Лебедя, а она — гибнущего в океане Нестора. Он постоянно спрашивал, что она наблюдает, и Алина начала врать, что ей представляется звездное небо. Она не хотела злить его. — Ты больше не видишь отца? — Нет. — Знаешь, что он мне сказал перед смертью? — Что? — Его последними словами были — «другой левел». Мне кажется, перед смертью он что-то понял, что-то очень важное. |