Онлайн книга «Русское стаккато - британской матери»
|
— Вы понимаете, что я был вынужден тотчас уйти! — сказал герр Ридель. — Этот русский какой-то сумасшедший! Кстати, он поселился в вашем пансионе! «Не хватало в пансионе только русских психов», — подумал Роджер… На следующее утро музыкант увидел русского за завтраком. Прошло лет десять, но он его узнал. — Отец Филагрий! — неожиданно для себя вскричал Роджер и вскочил. Русский с удивлением посмотрел на приближающегося человека и проглотил находящийся во рту творог. — Вы не узнаете меня? — с вопросом уселся рядом с русским Роджер. Монах отрицательно покачал головой. — Мы встречались! На острове Коловец! Вы тогда схимником были! — Это вы на колоколах играли? — вспомнил русский. — Вот видите… — Роджер машинально отщипнул от хлеба кусочек и положил в рот. — Невероятно после России встретиться здесь, в Австрии… — Что же невероятного? — поинтересовался странник, возобновив поедание завтрака. — Говорят, с вами женщина? — Кто говорит? — Герр Ридель… Директор музея… Я работаю в музее музыкантом. — Для чего в музее музыкант? — Я играю на треугольнике… Это как бы музыка стекла… — Незавидна роль игрока на треугольнике! — русский положил в тарелку еще творога и обильно залил его вареньем. — Но кому на роду написано быть солистом, а кому аккомпаниатором! — сказал. Роджер хотел было разозлиться, но не смог. Он покачал головой и ответил: — Вы правы… Кому на роду написано быть схимником, а кому туристом! Колька вдруг захохотал, да так громко, что откликнулась Лаура, прокричав троекратно: «Хайль Гитлер!» — Герр Ридель сказал, что вы не один прибыли сюда? — продолжал интересоваться Костаки. — Верно, — согласился русский, отсмеявшись. — Кстати, — встрепенулся Колька, — вдруг вы мне поможете? Вы же ценный музейный работник!.. — Мне герр Ридель говорил, что вы привезли с собою женщину? Стеклянную?.. — Да-да! Именно стеклянную! И вы должны посодействовать, чтобы ее устроили в музей! — Но герр Ридель утверждает, что женщина живая… — Хотите посмотреть? — предложил странник. — Отчего же нет… Они вышли из столовой, и Роджер, шагая вслед за русским, испытывал странное волнение, можно даже сказать, смутное предчувствие, но что предчувствовал Костаки, было неизвестно ему самому. Русский вставил ключ в замочную скважину, обернулся к Роджеру и спросил: — Готовы? Костаки кивнул и ощутил, как с ладоней стекает пот. Схимник толкнул дверь и взмахнул руками: — Смотрите! Она лежала на кушетке с гнутым подголовником, и в ее огромных глазах заключалось страдание. — Это она! — произнес схимник и закрыл за собою дверь. Когда Роджер увидел ее, то испытал такое чувство, словно в грудь ему залили расплавленный свинец. Ноги его затряслись как от голода, а пот с ладоней потек на ковер ручьем. Тем временем русский продолжал нахваливать экспонат. — Уникальной красоты женщина! Редкая болезнь сделала ее кости стеклянными! Одно неосторожное движение — и жизнь можно разбить, словно стекло! Где ей еще место, как не в музее! Живое стекло! А Костаки все продолжал смотреть на женщину и приходил в огромное смущение от чувств, постепенно завладевающих его душой. Он чуть не заплакал, когда увидел кисть ее руки, выглядывающую из-под пледа: тонкую, бледную, с длинными сухими пальцами. — Ее зовут Миша. Роджер вздрогнул. — Да-да, — подтвердил странник. — Мужское русское имя. — Роджер, — назвался музыкант и покраснел. — Костаки… Она слегка качнула головой и слабо улыбнулась бесцветными губами. Ее улыбка, будто стрела амура, попала в сердце Роджера и нанесла ему рану. Впрочем, болело сладко… — Здравствуйте, — прошептал музыкант. — Ну что, — поинтересовался русский, — будете способствовать, чтобы ее в музей приняли? — Конечно, конечно! — А теперь пойдемте пить кофе! Странник почти вытолкал Роджера из комнаты, но тому показалось, что он успел перехватить взгляд прекрасной девушки, и почудилось ему, что взгляд этот молит о помощи! Они сидели в баре, и кофе то и дело попадал Роджеру не в то горло. — Скажите, — попросил он, откашливаясь, — скажите… Помните, когда я был у вас на острове, вы поведали мне, что злость во мне от сокрытой любви. Помните? Русский пожал плечами. — Ко мне по нескольку человек в день приходили… Всего, что говорил, не упомнишь. — Вы ее имели в виду? — с жаром в голосе спросил Роджер. — Да что вы! Я ее знаю всего пару месяцев! К тому же десять лет назад она была ребенком! — Так про кого вы говорили? — Понятия не имею!.. — Глаза схимника вдруг стали хитрыми, и он предложил: — А давайте меняться? — Что на что? — непонимающе спросил Роджер. — Я предлагаю вам Мишу… Вы сами устраиваете ее в музей… Ведь она понравилась вам? — Что должен я? — поинтересовался Костаки, и голос его дрогнул. — Малость… Мне нужен билет до Санкт-Петербурга… Роджер прочистил горло. — Я согласен… — У вас есть при себе деньги? — Да-да, — торопливо ответил Костаки, отер потные ладони о брюки и вытащил из заднего брючного кармана несколько бумажек по пятьсот евро. — Этого хватит? Если нужно, я тотчас поднимусь в свою комнату и принесу сколько надо. — Этого достаточно, — ответил русский, не считая, спрятал деньги и протянул музыканту ключ. — Мне?.. — Вам, вам! — подбодрил схимник. — Ключ от стеклянного счастья!.. Как я обманут… — Что вы сказали? — не расслышал последнего Роджер, взяв в дрожащую руку ключ. — Да так… — Глаза русского перестали быть хитрыми, показалось на мгновение, что слезы накатили на черные зрачки под густыми бровями. — Для вас это неважно… Прощайте! Он встал, одернул подрясник, руки не подал и вышел из гостиницы. Сел в арендованный автомобиль и помчался в Вену… * * * Подлетая к Санкт-Петербургу, он глядел в иллюминатор на Ладожское озеро и плакал. Слезы стекали по его лицу открыто, прячась в густой бороде. — Вам плохо? — спросила стюардесса с голубыми волосами Кольку. — Да, — ответил он. |