Онлайн книга «Последний сон разума»
Иногда он поднимал усатую морду и тихо скулил к звездам: – Айза-а-а!.. Но звезды молчали в ответ, да и не ждал Илья от небес спасения, желал лишь малого успокоения, кое не приходило. Он еще не ведал, какие несчастья, какие страшные неожиданности ждут его рыбье тело впереди… Митрохин позвонил Мыкину с работы. Тепловика долго искали, и когда он наконец прижал телефонную трубку к уху, то услышал: – Сегодня в восемь. – А не поздно? – засомневался Мыкин. – Не темновато будет? – Полная безоблачность по прогнозу. Луна лучше фонарей! – Согласен. – Что лодка? – Две заплаты, но теперь не течет. Пролежала ночь в ванной, ни одного пузыря! – Я сеть возьму и ледоруб. – А ледоруб-то зачем? – удивился Мыкин. – Твоему чудовищу по башке двинуть! Жена каши наварила целую кастрюлю!.. Кстати, какого хрена вы батареи не включаете? Чай, не лето на улице! – Указа не было, – оправдывался Мыкин. – Мне что, я бы хоть сейчас запустил. Мне тоже холодно! В трубке послышались какие-то голоса, и Мыкин, объяснив, что срочно требуется его консультация по поводу давления во внешнем котле, еще раз уточнил время и оборвал связь… Они встретились возле свалки и то и дело опасливо поглядывали в небо. Но воронья эскадрилья находилась на своем «аэродроме», собираясь ко сну. С плеч Мыкина свисал рюкзак с уложенной в него лодкой и прочими причиндалами, в руках Митрохина было по увесистой сумке из крепкого сукна. В одной был упакован эхолот, в другой всевозможная наживка, крупноячеистая сеть и ледоруб. А кроме того, в специальных чехлах гордость – два складных японских удилища-спиннинга с набором блесен и всевозможных хитроумных крючков. Друзья дошли до карьера и принялись по очереди накачивать лодку с помощью «лягушки». Пока прорезиненный брезент набухал, рыбаки обменивались соображениями. – Интересно, сработает? – волновался Мыкин. – А куда он денется, – с любовью поглаживал эхолот Митрохин. – Здорово ты меня тогда ногой! – Ты тоже отменно мне в харю засадил!.. Оба беззлобно улыбнулись. Закончив надувать лодку, друзья на минуту замолчали, прислушиваясь, не свистит ли откуда-нибудь воздух, и, когда уверились в полной тишине, определяющей надежность резины, столкнули плавсредство на воду. На веслах был Мыкин и управлялся с ними здорово. Лопасти бесшумно погружались в воду, и лодка уверенно двигалась к середине водоема. – Ну что, здесь попробуем? – шепотом спросил Мыкин. – Давай чуть левее, – предложил в ответ Митрохин, и лодка отплыла к указанному месту. – Суши весла! – сам себе скомандовал тепловик и протяжно зевнул. – Природа на меня сон нагоняет, когда удачу чую. Будет удача… Митрохин выудил из сумки коробку с эхолотом, бережно достал аппарат и, перекрестившись, включил его. Машинка запищала, словно настраиваемый радиоприемник, затем все пришло в норму и друзья увидели на маленьком экранчике донный ландшафт. – Ишь, плывет! – чуть ли не завопил Мыкин. – Это мелочь пузатая! Не видишь! Митрохин показал пальцем на график внизу экрана, где обозначились цифирки – 6,5 см. – Нужно тебе это? – Не-а, – согласился тепловик. – Греби дальше, – приказал Митрохин, и Мыкин зашевелил веслами. Ему не очень нравилось, что в аппарат глазеет товарищ, но лодка была его и приходилось грести, то и дело спрашивая: – Ну есть там что? – Ничего, – отвечал Митрохин. – Хренатень одна!.. Плыви вправо! Мыкин загребал вправо, но и там более десяти сантиметров в размере никто не двигался. Так друзья проплавали с час, и раздражение посетило организм Митрохина. – Нажрался, что ль, тогда? – Когда? – не понял Мыкин. – Когда чудовище привиделось! – Трезв был. Может, и не чудовище это вовсе было. А нам и не оно вовсе нужно! Мы аппаратуру пробуем и испытываем. Вся добыча на Валдае! – А ну стой! – вскинулся Митрохин. – Чего? – не понял Мыкин. – Суши весла! Есть! Тепловик проворно затормозил, так что лодка встала как вкопанная, и нервно заспрашивал: – Чего есть? Чего там?.. – Есть, – повторил Митрохин. – Метр сорок пять в длину. Килограмм сорок, если не больше! – Я же говорил – чудовище! Дай посмотреть! Он почти вырвал эхолот из рук товарища и вперился в экран, прицокивая и присвистывая. – Мы ее возьмем! Как пить дать, возьмем! Митрохин раскрыл сумку и выудил из нее кастрюлю с кашей. Затем достал из чехла удилище и проворно привел его в готовность, привязав к концу лески трехжальный крючок. – Приготовь сеть! – скомандовал он, и Мыкин развернул снасть во всю ее длину. При этом его кадык от нетерпения ходил то вверх, то вниз, а глаза не могли оторваться от экрана. – Лежит, падла! – радовался тепловик. – Спит. А мы ее тепленькую! – Не сглазь! – Я не глазливый! Митрохин запустил руку в кастрюлю и пригоршнями стал сыпать кашу в воду. Наживка получилась отменная и опускалась ко дну значительными кусочками, не рассыпаясь. – Сейчас она… – Совсем темно стало! – нервничал Мыкин, перебирая сеть пальцами. – Успеем… Илья лежал на своем будущем потомстве с закрытыми глазами и не о чем не думал. Его мозг находился в некоем состоянии прострации, в такое обычно впадают будущие матери, постоянно прислушивающиеся к своему возрастающему животу, к его процессам наполнения частью вселенной. Татарин очнулся лишь тогда, когда на его голову что-то упало. Он не испугался и не рванулся с кладки, а лишь приподнял голову и разглядел в полной тьме планирующие ко дну куски чего-то, в которых тотчас узнал пшенную кашу. В желудке прошли судороги, и Илья сглотнул слюну… – А вот и крючочек мой фирменный! – горделиво зашептал Митрохин, насаживая на трехжальную сталь кусок каши и поплевывая на него по-рыбацки. – Да опускай же его, – суетился Мыкин. – А то пожрет гадина всю прикормку и плевать она хотела на твой крючок фирменный! Мыкин зачем-то достал из рюкзака топор. Митрохин был профессионально спокоен. – Я время знаю, – молвил он и, взяв эхолот в руки, стал медленно опускать леску в воду, стараясь подвести крючок с наживкой прямо к самой рыбьей морде, каковая отчетливо вырисовывалась на экране прибора. |