Онлайн книга «Родичи»
|
Сердце ее стучало столь громко, что муж удивился тому, как женщины могут любить, и с этого момента вознадеялся на женское племя — сострадательное и ослепленно любящее. Более на медведя не охотились, но и Иаков не приходил к ней по ночам… …Она обнаружила его израненное тело. Белая шкура была сплошь в кровавых дырах, из которых торчали обломки стрел. Он разлепил веки и посмотрел на нее мутными глазами. Она пришла, обрадовался зверь. У нее большой живот, и она скоро родит. А у него не было даже сил, чтобы подняться на лапы. С собою женщина принесла мешок, в котором были всякие штуки. Первое, что она достала, были щипцы, которыми женщина принялась вытаскивать из ран обломки стрел. Брызгала кровь, медведь постанывал, а из ее глаз текли слезы сочувствия. Потом она посыпала раны каким-то порошком и вытащила из мешка кусок мяса. А он, лишенный сил, не мог его жевать. Тогда женщина сняла покрывало, обнажив увеличившиеся груди, взялась рукой за правую и дала медведю. В небо зверю брызнула тоненькая струйка, похожая вкусом на материнское молоко. Но это еще не было молоком, а только молозивом, но чудесным — эликсиром его жизни, с каждым глотком которого боль уходила, а сил в мускулистых лапах прибывало. А потом она ушла… Ее не было пять дней… К нему слетелись падальщики, сотни падалыциков. А со спины подкрался варан и попытался прогрызть шкуру. Он уже терял сознание, когда услышал ее крики. Она кричала так надрывно, что ему удалось подняться на лапы, мотнуть головой, разгоняя падалыциков… А затем он опять упал, придавив до смерти варана… Она все-таки пришла. С ней был человеческий детеныш, как она считала, очень похожий на мужа Иакова. Ребенок не хныкал, а лежал на песке, пригретый солнцем, пока она кормила умирающего медведя грудью. На сей раз молоко было жирным, раны затягивались на глазах, а силы прибывали с каждым глотком… Затем он встал и подошел к младенцу. Облизнул маленькое сморщенное личико и пошел в глубь пустыни… Она осталась и покормила другой грудью дитя… Иаков родил от Марии Биршу, и он прожил 600 лет. Бирша родил Ариоха, и Ариох умер на 567 году… Ариох родил Лота, и Лот прожил 400 лет… Лот родил Сева и Савта, и прожили они 840 лет на двоих… Арококо родил Арококо, и он прожил 1200 лет… Арококо родил Арококо, и он умер в возрасте 1200 лет… Арококо родил мальчика и назвал его Арококо… Три месяца Ягердышка проживал в Америке и работал в зоопарке, где неутомимо чистил клетки всяких животных, задавал им корм и отправлял все необходимости по функционированию зверинца. Когда чукча заходил в огромную ванную с тюленями, в нем пробуждался воинственный инстинкт, он пытался нащупать в метле копье и удачно поохотиться, но мозг его с трудом выдавал информацию, что это благополучная страна, где сколь угодно мяса, ешь хоть по пять раз в день. Работая с незнакомыми зверями типа тигра и льва, Ягердышка сам чувствовал себя в роли дичи. И волосатый, и полосатый так и норовили зайти за спину, скаля свои выдающиеся клыки. В такие моменты чукча пользуясь своим малым ростом, запросто пролезал между толстенными металлическими прутьями и показывал сильным мира сего худую фигу… Получал Ягердышка за свой труд тысячу долларов в месяц, из них выплачивая адвокату Тромсе гонорар в семьсот, сто платил за койку в китайском общежитии, а двести откладывал про запас в левый ботинок, который нашел на улице нагло стоящим посреди мостовой. Правый ему подарил китаец Ли за просто так. Только за шнурки взял пять с половиной долларов. Выгребая помет из клеток, Ягердышка частенько вспоминал, как босс пригласил его к себе домой вместе с медведем и адвокатом Тромсе, который помогал с переводом. Абрахам, так звали хозяина зоопарка, все не мог отвести глаз от медвежонка и говорил, что это научное чудо, что теперь он докажет существование ассирийского медведя! — Это будет научная сенсация! — восклицал старик и грозил указательным пальцем неизвестным оппонентам. — Они говорят, что только в Библии такие были!.. Потом Абрахам достал из зеркального шифоньера бутылку и, постукивая по ней длинным ногтем, сообщил: — Good whisky! — Хорошее виски! — перевел Тромсе, облизнув пухлые губы. Ягердышка не знал, что такое виски, но, когда жидкость разлили по стаканам, догадался — будут пить. — With ice? — поинтересовался хозяин зоопарка. — Со льдом? — перевел эскимос. Лед для Ягердышки был стихией родной, чего нельзя было сказать о виски. Щедро сдобрили напиток ледяной крошкой, подняли стаканы и после тоста за «good знакомство!» выпили до дна. Тотчас наполнили по второму стакану и на слова: «За ассирийского медведя!» — глотнули… После этого Ягердышка упал со стула, и глаза его закатились, как у мертвого. Надо было видеть, как перепугался американец, а адвокат Тромсе деланно схватился за голову и, причитая: «Дурак я, дурак», — объяснил Абрахаму, что чукчи народец чрезвычайно чувствительный к алкоголю. — Little bit надо! Чуть-чуть!.. Американец покачал головой и предложил перенести Ягердышку в спальню, на что адвокат Тромсе махнул рукой и объяснил, что чукче и здесь хорошо, вернее, ему все равно, так как тело его нечувствительно к окружающей среде. А еще он сказал, что подаст на хозяина зоопарка в суд за спаивание малочисленных народов, которых бережно охраняет ЮНЕСКО! — Умерэт может! — сокрушенно покачал головой толстяк. При этом он перевернул тело чукчи вверх лицом и, показывая на синяки, заохал: — Как ударылся, бэдняга, об пол! Гематома в мозге?.. Похоже, что две! При этих словах американец пришел в бледное расположение духа, ужас сковал сердце любителя животных (репутация и все такое). Он затряс седой головой, и дело кончилось бы инсультом, если бы адвокат Тромсе не взял вовремя ситуацию под контроль. — Пять тысяч долларов, и я всо устрою! — Правда? — Глаза американца излучились надеждой. — И еще пять двести на больныцу! — Можно чек? — Безусловно. Трясущеюся рукой Абрахам выписал требуемую сумму, вложил чек в дружественную лапку эскимоса и помог взвалить Ягердышку на спину спасителю. — А медведь? — спохватился хозяин зоопарка. — Ассирийский? — Располагайте животным по своему усмотрению! — милостиво разрешил адвокат и добавил: — Как джентельмен вы, конечно, должны выплачивать мистеру Ягердышке зарплату, пока он… болен! |