Онлайн книга «Земля Злого Духа»
|
Иван с силой ударил ногою в ворота: – Эй, кто там есть, отворяйте! Иначе сейчас пушку прикатим – вот уж тогда вам несдобровать! – Не надобно пушку, атамане! – скинув с плеча ослоп, ухмыльнулся оглоедушко Михейко. – Чай, и без пушки сладим, ага… Бить? Еремеев махнул рукой: – Бей, Михейко! – Ага. Поплевав на ладони, молодой здоровяк раскрутил свою огромную дубину над головою и, хэкнув, ударил ею в ворота. Бухх!!! С жалобным скрипом левая створка тяжело отвалились наземь. – Ну, вот. – Довольно улыбаясь, Михейко опустил ослоп. – А вы говорили – пушка! – Ты сам у нас заместо пушки, добрый молодец! – похвалил богатыря отец Амвросий. – Да-да, – тут же подхватил Афоня. – Этакая, спаси, Господи, силища! Заглянув на двор, Иван обернулся и махнул рукою: – Ну, что стоим? Особое приглашение нужно? Усадьба казалась покинутой: пустой, с разбросанными лопатами и косами двор, распахнутые двери амбаров. Добротный, на высокой подклети дом угрюмо пялился на незваных пришельцев черными глазницами окон. – Нет никого! – доложил, заглянув в дом, Силантий. – И ничего нету. Похоже, либо все увезли, либо до нас побывал кто-то. – Ага, ага, побывал, – скривившись, прошептал послушник. – И ворота за собой запер. Силантий Андреев – худолицый, сутулый, с окладистой рыжеватою бородой, – конечно, был казак добрый, правда, не слишком-то умный, за что многие над ним посмеивались, правда, за глаза больше. Вот как юнец Афоня… Впрочем, сейчас-то Спаси Господи как раз был прав. – Хо! – облокотившись на дубину, вдруг хмыкнул Ослоп, глядя, как двое казаков все же вытащили откуда-то трясущегося, словно осиновый лист, человечка в худом рваном кафтанишке и залатанных валеных сапогах, по виду – то ли крестьянина, то ли нищего попрошайку. – Ты кто такой есть? – спросил по-татарски Иван. – Я-а-а? Я Ибрагим… бедный слуга. Вытянутое, с выпирающими скулами лицо татарина, чем-то походило на морду старого мерина, коего вот-вот готовятся пустить на колбасу, маленькие, какие-то бесцветные глазки трусливо прятались под кустистыми бровями, узенькая бородка дрожала от ужаса. – Слуга, говоришь… – Атаман задумчиво почесал шрам. – Ну-ну. А хозяин твой кто, человече? – Хозяин? А-а-а! Один купец хозяин, да. Сбежал нынче, меня на произвол судьбы бросил. – Говорят, купец-то твой людьми торговал? – Торговал, торговал, – чуть помолчав, признался слуга. – Раз говорят – так оно и есть, значит. А кто говорил-то? – Тебе что за дело? – Да так. – Ибрагим потряс бороденкой и возвел руки к небу. – На все воля Всевышнего, Алла илляху Алла-а-а! – Ты еще помолись тут, басурманин! – Отец Амвросий погрозил татарину кулаком. – Ужо смотри у меня, я тебе не добрый самаритянин. А ну, говори, куда хозяин твой девок спрятал? – С собой! – упав на колени, тотчас же заныл Ибрагим. – С собой увез, атаман-бачка, с собой! Не оставил ни одной… Нигде нету, хоть все обыщите, поясом досточтимого пророка клянусь! – Что, и впрямь никого нету? – Иван скосил глаза на своих. – Везде смотрели-то? – Везде, господине! – истово заверил Силантий. – И дом, и подвал, и амбары обшарили, на конюшне и в риге смотрели, и в птичнике – нигде никого нет! Священник покачал головой: – Обманул, видать, остяк… – Ничуть и не обманул, да-а! – Обиженный голос неожиданно донесся откуда-то сверху… с крыши! – Эй, паря! – Атаман помахал рукой. – Ты что там делаешь-то? – Гляжу, – невозмутимо пояснил подросток. – И вы поглядите. Во-он, у крыльца, колодец – видите? – Ну? – Там ход потайной в подземелье тайное, да-а. – И-и-и, – попытавшись было бежать (Ослоп хватко придержал за ворот), Ибрагим повалился наземь и гнусно завыл, заругался, с яростью поглядывая на Маюни. – И-и-и, щайтан! И-и-и! Отец Амвросий спокойно пнул татарина в бок: – А ну-ко, не поминай нечистого! – Вяжи его, парни, от греха, – приказал атаман. – Там поглядим, что с ним делать. – Дак колодец-то, атамане, проверить? – Проверяйте, а как же! Чего встали-то? Смотрите только – там оружные могут быть. Хотя… постойте-ка… Еремеев полез в колодезь первым – больно уж любопытство взыграло: что там за ход потайной, что за девы? Спустился по веревке вниз, за ним – верный оруженосец, молчаливый и всегда незаметный Яким, лицом прост, волосами пег, росточка не особенно высокого, однако жилистый, проворный, сильный. И ходил всегда неслышно, как тень. За Якимом – Силантий, следом святой отец – тоже ведь не смог удержаться! – а уж потом и все остальные – кто успел. Юный остяк оказался прав: слева, вершках в двух от воды (все ж колодец), – виднелся какой-то провал, уходивший вглубь, под землю. Продвигаться там можно было, лишь согнувшись в три погибели, но, слава Богу, недалеко. Буквально через десяток шагов проем расширился, раздался и ввысь, так что молодой атаман и следовавший за ним по пятам верный оруженосец смогли выпрямиться. Глаза еще не привыкли к темноте, но все же Иван почувствовал, что здесь, в подземелье, кто-то есть: то ли по дыханию определил, то ли шевельнулся кто-то. Вот чья-то тень осторожно подкралась слева! – Ежели что плохое удумала – не моги! – спокойно предупредил атаман. – Иначе полосну саблей. А ну, давай выходь! – Одно и умеете – саблей, – с насмешкой произнес женский голос. – С бабами только и воевать. – Ты помолчи – «с бабами», – обиделся молодой человек. – Лучше скажи: нам вас насильно выкуривать или сами выйдете? – Да выйдем, чего уж, – снова ответствовал тот же голос. – Вы казаки, что ль? – А ты про нас знаешь? – Слышали. От вас нас и спрятали, схоронили. – Так вылезайте же! – Иван глухо хмыкнул. – Или с татарами лучше было? – Да кто его нынче знает – с кем лучше? Все выбрались на поверхность: сначала казаки, затем – женщины. В коротких татарских платьицах, в шальварах, босые, с черными глухими платками на головах. – Все? – глянув на пленниц, спросил атаман. – Все, – разом кивнули девушки. – Силантий, Афоня – проверьте. Может, там кто-нибудь еще затаился. Отец Амвросий, пригладив бороду, подошел поближе к пленницам, глянул на платки: – Вы что же это, девы, опоганились? Чадры на себя понадевали. А ну, скидывай! |