Онлайн книга «Аномалия. «Шполер Зейде»»
|
Улицы села возле плотины. Вечер. Милиционер Нечипоренко пылит по проулку. Впереди небольшой деревянный мостик через дамбу. Но мостик почему-то разобран. А доски лежат на противоположной стороне кладки. Он вздыхает, смотрит на часы. Разворачивает мотоцикл. Река. Мелководье. Вечер. Милиционер въезжает в реку – берёт препятствие вброд. Едет на мотоцикле по воде. Бурун. Радуга. Лес за селом. Вечер. Милиционер на мотоцикле въезжает в лес. Темнеет. Он включает фару мотоцикла. Неожиданно прямо перед ним падает дерево. Милиционер зажигает фонарик. Озадаченный, он проходит вдоль ствола дерева. Как опытный сыщик, отмечает, что дерево подпилено. И тут кто-то набрасывает на его голову мешок. Он пытается сопротивляться. Но его скручивают. Несут, укладывают в коляску мотоцикла и увозят. Улица у дома милиционера. Ночь. Милиционера Нечипоренко ставят на ноги. Развязывают. Снимают с головы мешок. Он оглядывается. Оказывается, он стоит возле собственного дома. Рядом мотоцикл. По бокам похитители. Это Жора Кнут и Федька. А вокруг стоят односельчане и смотрят укоризненно. Впереди мэр. – На представителя власти! При исполнении обязанностей! – кричит милиционер Нечипоренко. – Ты чего?! – говорит ему механизатор Петро Онищенко. – Тебе что – взятку предлагают или в глаз дать собираются? Вот ещё позавчера с тобой бы, действительно, так долго не разговаривали. И на сознательность твою, Сашко, не упирали. Вломили бы по рогам. А сейчас мы все добрые. – За всё ответил бы! – напирает Жора. – Вы-то чего в партизаны играете? – удивляется Жоре и Федьке милиционер. – Что, хулиганьё, у вас тоже дочери на выданье?! – А нам за общество обидно! – отвечает Федька. Селяне стоят спокойно и весомо. Дочки их – десять блондинок, брюнеток и даже одна рыжая (дочка учительницы Золотаренко) – смотрят на милиционера. Тот смотрит на них. Потом через головы сельчан смотрит во двор. В дверях его дома стоит его жена Галя и обнимает за плечи одиннадцатую соискательницу счастья. Их родную дочку Раю. – Ладно! – говорит милиционер Нечипоренко и рвёт конверт с рапортом. – Только никаких закулисных игр. Здоровая конкуренция. Потому что каждый за счастье своей дочки… И опять же, граждане односельчане, если «ша», то уже полное «ша»! Никакой утечки информации. Контакты с гостями ограничиваются! Уполномочиваются только я и дед Грицько. – И я! – добавляет мэр. – По селу объявляется чрезвычайное положение! – продолжает милиционер Нечипоренко. – А ну-ка все свои телефончики… Он забирает у всех мобильные телефоны. Жора Кнут пытается увильнуть. Но вынужден отдать. – А ты, – говорит милиционер начальнице почты, – отвечаешь за все исходящие звонки и телеграммы. Вводится особое положение… Односельчане встречают поступок милиционера одобрительными возгласами. – Тихо, товарищи! – гасит шум мэр Борсюк. – А то наши евреи проснутся. А очень важно, чтобы они не всполошились. Сельская гостиница. Комната. Ночь. За окном тихо. Хасиды крепко спят. Гороховскому опять снится жаркая украинская женщина – заведующая птицефермой Валентина. Он счастливо улыбается во сне. Просыпается, говорит Гутману: – Бэрэлэ, ты же помнишь, что в «Галахе» [44] многоженство… Нет, не отменяли! Сколько можешь, столько… Три-четыре. Ладно, хотя бы две. Ва-лен-ти-на Пет-ров-на… Правда, она «гойка»… [45] Бэрэлэ, ты спишь? Ну, спи. Он бормочет благословение на сон, сладко засыпает. Нью-Йорк. Штаб квартира корпорации Финкельштейна. Зал заседаний. День. Во главе стола сидит миллиардер Финкельштейн. Вокруг члены правления компании. Рядом с Финкельштейном внук Исаак. Среди участников совещания Саймон Стерн и Мак О'Кинли. – Ну что же, мозговой штурм был результативен, – улыбается Фикельштейн. – Если нам удастся реализовать задуманное хоть на двадцать процентов… За работу. Участники совещания, переговариваясь, покидают зал. – Мне нравится ваша хватка, мистер О'Кинли, – хвалит Финкельштейн Мака. – А мне ваш внук, – улыбается Мак. – Разрешите пожать вам руку, Исаак. Такое чёткое систематизирование я встречал только в Периодической системе Менделеева. Увлекаетесь теорией профессора Эхарда? – Это кто? – спрашивает Исаак. – Ну, как?! Весь мир преклоняется. Ведь ваше предложение удивительно точная реализация его тезиса о диффузии рынка. Дед Финкельштейн ласково обнимает внука: – О! Имею такого умного внука. Вы слышали про… Изя, как ты там обзываешься в своих интернетовских «цацках»? [46] Все весело смеются. – «А девять», дед. Всё, я отбываю. – Исаак целует деда, машет всем рукой. Выходит. – Ну, какой парень! – говорит, глядя вслед, Финкельштейн. – Если бы не этот его бзик с нежеланием жениться. – Я понимаю почему, – говорит Мак О'Кинли. – Почему? – Прекрасный аналитический мозг с опциями долгосрочного прогнозирования. А женитьба – это ведь нерациональный проект. Глупость! – Это счастье для вас, мистер Мак, что вы не ляпнули это при внуке, – как бы шутливо, но поджав губы, говорит Финкельштейн. – При всей вашей ценности для компании мы бы распрощались моментально. Звонит телефон на столе у Финкельштейна. Тот начинает разговор. – Послушай! Неужели! – тихо говорит Мак О'Кинли Саймону Стерну. – Вот этот мальчик в чёрной шляпе и при этих… – … «цицес». [47] – Ага, так, значит, называются эти свисающие верёвочки… Вот он – это тот самый «А девять»?! Компания, которая уже второй год не даёт спать «Гуглу». – Представь себе! – качает головой Саймон. – Двадцать пять мальчику! Конечно, пока он не стоит мощно… Но уже вышел на биржу и акции раскупаются, как пирожки. Он лишил деда важного рычага давления. Раньше тот мог топнуть ногой. Мол, женись, а то лишу карманных денег. – А что за бзик?! Почему так болезненно стоит у босса тема женитьбы внука?! – Единственный внук. К сожалению… Вообще один родной человек на свете. И потом… Правоверный хасид должен старательно соблюдать шестьсот тридцать одну заповедь. И главная из них гласит: «Плодитесь и размножайтесь». |