Книга Лгунья, страница 56 – Валери Виндзор

— Потанцуешь со мной? — спросил он.

— Конечно. Когда танцы начнутся.

Он налил мне вина, и мы задумались каждый о своем.

Когда солнце село, и наступили сумерки, я вспомнила зимние закаты в Англии, голые черные деревьях на фоне оранжевого неба.

— О чем думаешь? — спросил дядя Ксавьер.

Но в этот момент включили праздничные огни, и мир сузился до освещенной фонарями площадки. За деревьями, сверкающими иллюминацией, за нежным свечением окон верхних этажей окружавших площадь домов стеной стояла непроницаемая тьма.

Этот свет, наверное, и был тем знаком, которого все ждали. К танцплощадке потянулись пары. Певец с аккордеоном на груди произнес несколько слов приветствия, прижав губы к микрофону. Никто не понял, что он там говорил. Искаженный голос с треском вырывался из динамиков, подвешенных на стенах вокруг площади. Велосипедисты и парни с окрестных ферм окружили помост, как ярмарочный фургон с товарами.

— Пошли, — сказал дядя Ксавьер. — Мы должны показать им, как это делается.

Он взял меня под локоть и вытащил на танцплощадку.

— Должна вас предупредить, — сказала я, — что танцевать я не умею.

— Я тебя научу, — ответил он, но вдруг подмостки затопила такая плотная толпа, что мы едва могли шевельнуться. Дядя Ксавьер так крепко держал меня, словно боялся, что иначе я развалюсь на кусочки. Я была на полголовы выше него, но от него веяло такой надежностью, он так крепко обнимал меня, что я чувствовала себя в полной безопасности.

— Вот бы это длилось целую вечность, — по-детски шепнула я ему на ухо. Я чуяла запах его кожи и резкий дух животных, исходящий от его волос.

— Что? — переспросил он. Но грохот из динамиков свел на нет наши попытки поговорить. Франсуаза танцевала с парнем из Мас Пикота, с овечьей фермы. За ней мой взгляд выхватил ещё одну знакомую фигуру, стоявшую среди велосипедистов и зрителей вокруг площадки. Дядя Ксавьер его тоже заметил. Я почувствовала, как напряглась его рука, лежащая у меня на пояснице.

— Этот твой знакомый ещё здесь. Чего он хочет?

— Не знаю, — солгала я.

Дядя Ксавьер зашептал мне в ухо:

— Это правда, что тебя в Англии ждут дела, или ты снова от него бежишь?

— Да мне до него дела нет.

— Тогда почему он все время на тебя глазеет?

Музыка прекратилась. Дядя Ксавьер взял меня за руку и попытался протиснуться к другому краю площадки. Певец поднял аккордеон и заиграл какую-то сентиментальную французскую песенку. Я старалась не прислушиваться к словам. Боялась зареветь.

Справа раздался победный клич:

— Гляди, кого я нашла! — у Селесты волшебным образом исправилось настроение. Обе руки её томно покоились на плечах Мэла. Дядя Ксавьер сильнее сжал мне локоть.

— Прекрасно выглядишь, Крис, — сказал Мэл.

Танцуя, Селеста практиковала на нем свой фокус с прищуренным взглядом.

— Мэл мне рассказывает про тебя такие интересные вещи, Мари-Кристин, сказала она.

Дядя Ксавьер ринулся к другому краю площадки, толкая меня перед собой и предоставив мне получать тычки и возмущенные взгляды потревоженных нами парочек.

— Я принесу тебе выпить, — мрачно сказал он. — Как ты только умудрилась связаться с таким мужиком! Неужели у тебя совсем нет вкуса?

— Да ерунда это, — сказала я. — Не волнуйтесь. Я на него не обращаю внимания.

— Тогда почему ты от него бежишь?

— Раньше обращала, — сказала я. — А теперь нет. Все.

Он фыркнул.

— Тебе нравятся красавчики? Нравятся слабые, красивые мальчишки с алчным взглядом? Посмотри на Селесту. — Он был в ярости, не мог выбросить его из головы. Мы наблюдали, как Селеста применяет к нему технику утонченного соблазнения. — Только погляди, что творит, — с отвращением говорил дядя Ксавьер. — Зачем это ей?

— Она думает, что в один прекрасный миг он обернется принцем, объяснила я.

— Принцем! — он поперхнулся пивом. — Она что, слепая? Он же мерзкий червяк!

Потом дядю Ксавьера призвали исполнить свой долг: как член праздничного комитета и proprietaire [99] Фижеака он должен был танцевать с самыми досточтимыми леди городка. Я стояла у танцплощадки, потягивая пиво, и вдруг чья-то рука фамильярно скользнула по моей ягодице и бедру. Я отпрянула, толкнув велосипедиста в кожаной куртке.

— Какого черта…? — возмутилась я.

— Да брось, Крис, — сказал Мэл. — Давай без глупостей. Мы же с тобой столько лет были любовниками, — у меня было такое неописуемое выражение лица, что он расхохотался. — Я как раз поведал о наших отношениях твоей мерзкой кузине. — Рука его снова оказалась у меня на ягодице. — Так пусть это выглядит правдоподобно.

Я попыталась его оттолкнуть, но он был настроен решительно и обнял меня за талию.

— Потанцуем?

— Нет, спасибо.

Он сжал меня крепче.

— Один танец, — сказал он. — Давай, не упрямься. Как в старые времена. Или мне придется рассказать кое-какую правду твоему одурманенному козопасу.

Я позволила ему затащить меня на помост.

— Оставь меня в покое, Мэл, — сказала я. — Нас ничто не связывает.

— Ну, это зависит от того, кто ты такая, правда? Если хочешь быть Крис, ты не можешь просто уйти от меня после восьми лет и ожидать, что я не стану как-то сопротивляться. С другой стороны, если хочешь быть маленькой домохозяйкой где-нибудь на севере, то ради бога. Только в этом случае ты затеяла очень умную игру, и я хочу в ней поучаствовать.

Я спиной чувствовала взгляд дяди Ксавьера.

— Для начала, — говорил Мэл, — можешь сказать, что у вас вчера делали копы.

— Откуда тебе это известно? — я была поражена.

— Я с тебя глаз не спускаю, Крис. В курсе всего, что касается твоей особы.

— Что ж, в таком случае тебе должно быть известно, зачем они приезжали, правда? — холодно заметила я. Музыка кончилась. Отличный шанс сбежать отсюда. — Извини.

Он поймал меня за руку и сжал так, что кость пронзила боль. Меня мгновенно приковало к месту.

— Не играй со мной в игры, — сказал он.

— Ладно, они приезжали, чтобы вернуть паспорт, — сказала я. — Паспорт Крис. Вот и все. И, между прочим, тобой интересовались.

Он напрягся.

— Что они сказали?

— Спрашивали, знаю ли я тебя. Я сказала — да.

Он что-то буркнул, но группа заиграла громкую, прыгучую песенку в стиле рока, и я его не расслышала. Руку он так и не отпустил.

— Пошли, — крикнул он сквозь грохот. — Пойдем куда-нибудь, где потише.