Онлайн книга «Синдром Фрица»
|
И выбросила далеко-далеко щепку. Размахнулась и вложила в бросок столько силы, что щепка упала недалеко от вершины сопки. Упав, она исчезла в ковре цветов, как пылинка. - - - Ну чё - - - чё сидишь? - - - Иди - - - уходи - - - Она обращалась ко мне, как будто к кому-то другому. Я поднялся и, постояв немного, пошел наверх. Это был еще не конец. Я увидел ее в последний раз в другом месте. Я был пьян. Мы с армянином и Сафой напились молодой бражки. Это случилось уже перед отъездом в командировку. Мы пили в соседней роте. Я пошел отлить и там в толчке увидел девушку. Она забилась в угол, как больная птица. Она скользила на кафеле. В одних кальсонах. С пятнами крови между ног. - - - Не надо - - - Не надо, - - - шептала она. - - - Хватит - - - я не могу больше - - - Это была Ладошка. Она меня не узнала. Я вспомнил глаза ее... - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - В госпитале меня уже ждал старшина и двое узбеков. Мне принесли мою выстиранную форму. Бушлат и сапоги были такими, в каких я сюда прибыл. Грязными. Черт, я здесь потерял еще, наверное, пару-тройку кило. Форма висела. Старшина покачал головой. - - - Ну вперед - - - Я надел шапку. Узбеки смотрели по сторонам и принюхивались. Им бы явно не повредило полежать в этих стенах и набрать пару-тройку моих кило. Мы приехали в роту, и я уснул на чьей-то кровати. А утром, на разводе, ротный объявил, что двум рядовым командир полка добавил ее семь суток ареста. Это были Сафа и Армянин. Тот вообще с губы не вылезал. Они подняли мятеж там. Это грустная история. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Недели две я не видел Сафу. За это время он с Армянином набирали сутки, как очки. Автоматически. Я думал, что это все-таки лучше, чем ходить на работу, но я ошибся. Это были совсем другие условия. Меня отправляли со сгущенкой, с сигаретами к губе. Сафу первое время выводили на прогулки. Одного. Трое автоматчиков-азербайджанцев. Таких почестей здесь никому не оказывали. Я перебросил одну банку и услышал Сафин крик: - - - Не надо! - - - Не надо жратвы! - - - Кормить этих! - - - Я понял все и передал. Семь слов стоили ему еще семь суток. Нужно было искать другие каналы. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Вот в одну из ночей меня и разбудили. Земляк Карена и двое рязанцев. Они были должны Сафе. Они вывели меня в сушилку. Мы говорили до трех. Очень тихо говорили. Один из рязанцев стоял на атасе. Я должен был сесть на губу. Меня посадили бы суток на семь, максимум. Хотя это был уже второй раз. Я должен был найти тайник, определить точное время смены караула и тех, из караульной роты, кто мог бы передавать посылки. Это называлось "пинать колобки". Теперь я должен был заслужить семь суток. Это было легко. Достаточно не отдать честь какому-нибудь мудаку с маникюром. Но у меня, как говорил дед, все через задницу. Через день был большой развод. Командир полка, сука в валенках, сука в шубе до пят, прохаживался. Он не мерз. Он нас учил громким голосом любить родину. - - - Стране нужны герои! - - - А она рожает мудаков! - - - Это было только введение. Прошел час. Немного начало оттаивать. Наши пальцы в сапогах свернулись в фиги. Изо рта командира полка шел пар. Он пах кофе, колбасой. От этой горы в шубе пахло домом, семьей. Утрами с кофе, с хлебом, с колбасой. Теплой женой в комбинации. Водкой с пельменями по субботам. Я вообразил его в тапочках! Он сидел перед телевизором и дремал. От нас воняло табаком, потом, дерьмом в кальсонах, которое уже не отстирывалось, спермой, разбавленным какао, чаем с бромом, нашими письмами на серой бумаге в клетку. От нас шел аромат портянок, на которых отпечатывались наши мокрые ноги. От нас несло дымом случайных костров на стройках, горелой ватой воняло от наших бушлатов, чаем крепким, сваренным на костре, в недостроенном доме... Нашими тайниками в теплотрассах, где мы могли отлежаться. Нашими руками, черными, в мазуте, отмороженными руками, красными, как гусиные лапы... Вот какая была парфюмерия. Я смотрел, как эти сто с лишним кило дерьма ходят, поскрипывая портупеей. - - - Как одену портупею - - - Так тупею - - - и тупею, - - - раздался шепот во второй шеренге. Я почувствовал, что сейчас самое время. Ха-ха! И я уже оказался шагнувшим из строя. - - - Товарищ полковник, - - - услышал я свой голос, - - - разрешите обратиться - - - Он моргал, будто я ему предлагал насрать мне в руки. Я предложил ему кое-что покруче. Я пригласил его на танец! Вполне серьезно! - - - Разрешите - - - разрешите пригласить вас на танец - - - Товарищ полковник! - - - Он мне дал трое суток. Я заикнулся. Он прибавил еще трое. Было уже шесть. Достаточно. Я слышал, как ржут в шеренге. Армянин и один из рязанцев спокойно мне кивнули. - - - Одеть его! - - - В самые теплые штаны! - - - Самый толстый лом! - - - Самый тяжелый карандаш ему в руки! - - - С ним потанцуешь! - - - Он орал мне уже в спину. Старшина, усмехаясь, вел меня в каптерку. Меня провожал хохот. Это были невидимые аплодисменты. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Черт, я не знал, что все так будет. Это, в сущности, действительно грустная история. Но тогда мне было весело и по хую. Грело солнце. Меня привели к забору. Открылась дверь. Здесь ничего не изменилось. Только снег стал лужами. И воняло из деревянной уборной. Мой май пахнул плодородием! |