Книга Мистические истории доктора Краузе, страница 20 – Инесса Давыдова

– Извините, я бы не хотел об этом говорить, – учтиво произнес доктор Краузе.

– Эрих, вы заинтриговали аудиторию и не даете ответа, зрители будут разочарованы.

Доктор развел руками и сказал:

– Это очень личное. Скажу только, что смерть в прошлой жизни была от многодневного заточения в темноте. Я несколько дней провел в плену и умер от обезвоживания.

– В плену? – переспросила Винтер. – Дайте угадаю, это было во время Великой Отечественной войны?

– Я уже говорил, что не хотел бы вдаваться в подробности, – сухим тоном ответил Краузе.

– Хорошо, не буду настаивать, – сдалась Винтер и, взяв в руки очередную карточку, задала вопрос: – Почему вы в своих книгах так много внимания уделяете самому большому страху человека – страху смерти? Ведь регрессивный гипноз, по вашим словам, дает понимание, что смерть – это лишь переходное состояние.

– Люди вынуждены подавлять страх смерти, чтобы вести нормальную жизнь. В процессе старения ощущение смерти приближается, и страх выступает в роли хлыста, подгоняющего нас к сакральным решениям. Но порой мы не способны отличить, что для нас действительно важно, а что – второстепенно. Мы берем на себя ответственность за жизни наших близких и стараемся выполнить свой долг. На нас давят многие обстоятельства. Как в таком положении определить, что для тебя действительно важно: духовный рост или финансовые накопления? Даже если деньги нужны не тебе, а твоим маленьким детям, что все-таки важно?

– Сложный вопрос, – согласилась Винтер.

– Даже верующие люди робеют перед смертью. Перед страхом смерти все наши земные цели кажутся нам бесполезными и напрасными. В какой-то мере они правы, личность действительно умирает. Она больше не воплощается. Личность – это личина, это то, что мы «надеваем» на себя как оболочку. Мы приспосабливаемся к обществу, в котором живем. К семье, в которой родились, и к той, которую сами создаем впоследствии. В новой инкарнации создается новая личина, и лишь душа остается неизменной. Именно она накапливает духовный опыт и совершенствуется в новом воплощении. Пациенты, пройдя через регрессивный гипноз, понимают, что это их не первое и не последнее воплощение. Также они понимают, что с физической смертью умирает их личность, с которой они на данный момент себя отождествляют. Поэтому, умирая, такие пациенты испытывают страх потери личности, а не страх перед смертью души. Они понимают, что душа бессмертна.

– Я знаю, что вы ведете подробную статистику переживаний смерти. Какие показатели у насильственной смерти ваших пациентов?

– Около шестидесяти процентов смертей происходили по естественным причинам, сюда мы можем отнести старость и болезни. Около двадцати процентов смертей были насильственными – это убийства, самоубийства и нападение животных. Пятнадцать процентов смертей были от несчастных случаев. И остальные пять процентов были по необъяснимым причинам.

– А как ваши пациенты описывают сам процесс смерти?

– Многие пациенты описывали парение над собственным телом, они наблюдали за суетой, происходившей вокруг их тела. Были случаи, когда пациенты говорили о потоке, в который они входили после смерти на некоторое время, и после потока сразу воплощались. Около трети моих пациентов заявляли, что воспаряли к белому яркому свету.

– Что ощущает душа, оставляя свое тело? – спросила Винтер и отложила карточки в сторону.

Доктор понял, что это последний вопрос, и выдохнул с облегчением.

– Душа, покидая тело, чувствует глубокую печаль по тем близким, которых оставляет в этом мире. Самой печальной смертью является смерть женщин во время родов. Мать понимает, что никто не сможет позаботиться о ее малыше, как она сама.

– Спасибо, доктор, – любезно поблагодарила его Винтер и, обращаясь уже к телезрителям, продолжила в объектив камеры: – Мы вели беседу со специалистом по регрессивному гипнозу доктором Эрихом Краузе.

– Стоп! Снято! – воскликнул режиссер.

Звукооператор снял с рубашки доктора микрофон. Стилист поправила прическу телеведущей. Оператор начал переставлять камеру.

– Сейчас еще дубль заключительной реплики, и на сегодня – все! – скомандовал режиссер.

– Эрих, не забудьте, вторую часть интервью мы снимаем у вас дома на следующей неделе, – быстро произнесла помощница режиссера.

Доктор Краузе кивнул, вышел в приемную и обратился к своей помощнице:

– Анна, я уезжаю домой. Как только закончатся съемки, закройте офис и на сегодня вы свободны. Что у нас на завтра?

– Расписание выслала на электронную почту. Первый прием в одиннадцать утра, – ответила Анна и протянула доктору корреспонденцию.

– Хорошо, – кивнул Краузе и вспомнил о психотерапевте жены. – Вы дозвонились до доктора Дубровой?

– Да. Ее секретарь сказала, что Жанна Петровна принять на этой неделе вас не сможет.

– Вот как? – удивился Краузе.

– У меня создалось впечатление, что моего звонка ждали. Уж слишком быстро она мне отказала. Но я оставила офисный телефон и попросила ее перезвонить, если у Жанны Петровны будет окно. Я сказала, что вы согласны и на получасовую консультацию.

– Правильно сделала.

Доктор просмотрел корреспонденцию, отобрал журналы по психиатрии, положил их в портфель, накинул пальто и, попрощавшись с Анной, вышел из офиса. Накрапывал мелкий осенний дождик, и доктор ускорил шаг. Водитель учтиво открыл перед ним заднюю дверь черного «ягуара», подождал, пока доктор устроится поудобнее, захлопнул дверцу и вернулся за руль:

– Куда едем?

– Домой.

– Как прошли съемки? – скорее из вежливости, а не из любопытства спросил водитель.

– Я удовлетворен, – сухо ответил доктор и по традиции отключил свой мобильный телефон.

* * *

Пока машина неслась по улице Менделеева мимо оголенных деревьев, Эрих смотрел на мелькающий за окном пейзаж. Дворники убирали опавшие листья, собранные вдоль дороги. Природа готовилась к наступлению зимы.

Осень всегда нагоняла на доктора меланхоличную тоску, и все события воспринимались сквозь призму уныния и хандры. В это время года он со своей супругой предпочитал уезжать в отпуск на другой континент.

В осенние дождливые дни они с Еленой любили устраиваться перед камином в гостиной и обсуждать предстоящий отдых. Она приносила iPad и показывала ему выбранные курорты и отели. По этому поводу он всегда открывал бутылочку вина из своей знаменитой коллекции, а Елена приглашала шеф-повара из его любимого ресторана. Это был их неизменный ритуал, который предвещал новое путешествие и новые впечатления.

От нахлынувших воспоминаний у доктора заныло сердце.

«Ягуар» подъехал к дому, и доктор неохотно вышел из машины. После отъезда жены дом стал для него пустым и неуютным. Эрих снял пальто и поставил портфель на консоль. Ему навстречу вышла домработница Вера Ивановна и сказала: