Онлайн книга «Любовь Стратегического Назначения»
|
Достаю свой паспорт и в сотый, наверное, раз просматриваю его. Понимаю: даже если Сид решил подшутить надо мной и всунул какое-то фуфло из магазина сувениров, я знать это не могу. Потому что не знаю, как должен выглядеть настоящий заграничный паспорт. Зато пограничники и таможенники отлично знают. Сейчас и проверим. Первыми появляются люди в зелёной форме с собакой. Та мимоходом суёт нос в купе. — Собачка! — восторженно говорит Лёша. Потом двое с дипломатами. Быстро ощупывают взглядом верхние полки. Просят показать, что под нижними местами. — Теле, видео, аудиоаппаратуру везёте?. Мы с Верой Петровной отрицательно покачиваем головами. Уходят. Вот и те, кому мы по очереди протягиваем паспорта. Сначала Вера Петровна. — Дочке сколько лет? — Пятнадцать… Ксюша, покажи свой паспорт! Та протягивает красную книжечку. Пограничник смотрит пару секунд. Достаёт печать и — Щёлк! Щёлк! в обоих паспортах. Возвращает владельцам. Я протягиваю свой. По-моему, у меня вместо крови один сплошной адреналин. В сотый раз за последние несколько суток. Пограничник смотрит на фото. Потом на меня. Листает пару страниц. Я взмок: Зачем?! У Веры и Ксении не листал! Или листал?! Не помню!!! Паника. Вой сирен и взрывы — удары сердца. — Родственники? — кивает на соседей. «Нет», — машу головой. Достаёт печать. Щёлк. — Ласково просимо до Украины. Отдают честь и уходят. Блин! Я скоро привыкну к таким эмоциональным встряскам? Станут для меня обычным делом? Или сдохну от передозировки ужаса и страха? — А говорили, все вещи перетряхивают, — сказала Вера Петровна. — Ничего, оказывается, не перетряхивают… Я перевожу дух. Поднимаю глаза на верхнюю полку: Так тебе пятнадцать, милая Ксения? Хм… Вспоминаю Сида: «Чует мое сердце — где-то в верхах продвигают свои интересы высокопоставленные педофилы. Смотри: сначала совершеннолетие с четырнадцати, теперь браки разрешены с того же возраста… Похотливые стариканы могут пердолить любую Кисю-Лялю, и ничего им за это не будет. Если по обоюдному согласию. Скоро, мля — инцест узаконят. И зоофилию… А моя-то, ну никак не выглядела на свои четырнадцать. Всё при ней. Я и думал, что ей восемнадцать… Акселерация…» Поезд трогается. Спать уже никто не ложится: лампы под потолком гаснут, в окно светит солнце. В вагоне поднимается утренний шум. Проводница разносит чай. Хлопают двери купе. Мда… Если учесть то, что я увидел ночью в короткой вспышке случайного фонаря — акселерация движется полным ходом. Перевыполняя план и выпуская продукцию со «знаком качества». — Чайку желаете?! * * * Симферополь. Несколько сотен пассажиров. Милиционеры. Крикливые смуглые носильщики с огромными тележками. Цыганки, продавцы семечек. На секунду всё это выбивает меня из колеи. Но только на секунду. Я привыкаю. И это меня радует. Я — один из них. Мой шрам на затылке прикрыт отросшими волосами. Я одет как большинство молодых людей вокруг. Я — один из них. Почти. Помогаю вынести из вагона и дотащить до стоянки такси тяжеленные сумки Веры Петровны и её семейства. — Ты сам-то куда? — поблагодарив, спрашивает она меня. — В Ялту… Выясняется, что через пару дней они сами направляются туда же: — У меня там сестра двоюродная живёт. Поэтому получаю подробнейшую словесную инструкцию, как наиболее быстро и дёшево доехать в город Ялта и недорого снять жильё. Прощаемся. Пока мать усаживает Лёшу на заднее сиденье, Ксения, держась рукой за открытую дверь, стоит и смотрит. И продолжает смотреть, пока такси не скрывается в потоке автомобилей. Уже приближаясь к Ялте по вьющейся среди скал дороге, ещё раз возвращаюсь к мысли: где-то я уже её видел. Где? * * * Город как город. Хотя нет. Столько загорелых и весёлых людей одновременно я ещё не видел. Бреду по каким-то улочкам и — раз! — неожиданно оказываюсь на набережной. Ого! Это чего — и есть море? Ни фига себе шумит. Кручу головой по сторонам: ни фига себе — девчонки же почти голые! Память выбрасывает пару бонусов. Хм… Сейчас проверим… Подхожу по крупной гальке прямо к набегающей волне, опускаю руку в тёплую воду. Облизываю палец: Точно. Солёная. Это я, оказывается, знал. Смотрю на свою кожу: блин! Ну и бледный же я! Сразу выделяюсь среди местных. Хотя, где мне было загорать? Я вспоминаю бездонное чёрное небо, мороз, щупающий щеки, гигантский, многоэтажный куб с редко горящими окнами, разбросанными по всей поверхности… Величественный в своём одиночестве на безбрежных заснеженных равнинах. Громадный северный медпункт. Меня передергивает. Не… Назад по своей воле не вернусь. Так… Ну что же? Найдём «недорогое жилье»? * * * С бабой Машей сторговались, когда солнце клонилось к закату. Не потому, что так долго вёлся торг. Просто у всех её соседей постояльцы уже имеются. Двигаясь вверх по улице, я постучался в десяток ворот. В последнем доме возле какого-то пятиэтажного пансионата нахожу бабу Машу. Плачу за десять дней вперёд — это минимум. Получаю в свои владения тесный… как его?.. Бонус: «флигель». Ага… Флигель. Одна кровать — точная копия больничной, электропечка, стол, стул. В углу — нагромождения красновато-белых цилиндров, медные и хромированные части… Что-то знакомое… — А это хай тута постоит, ладна? — баба Маша кивает в угол. — Це мово внучка дребедень… Он в мэнэ того… Она пожевала губами, вспоминая: — Той, що на барабанах… Точно. Это барабаны. Как у Ваньки в Самаре. Только там они были аккуратно расставлены. Пожимаю плечами: — Пусть постоят. Через несколько секунд остаюсь один. Сажусь на хрустнувшую сеткой кровать. Снимаю рюкзак, бросаю его на пол. Ложусь на спину, раскинув руки в стороны, и смотрю в грубо побеленный потолок: Ну… Давай… Планируй… Ты это замечательно умеешь делать, вроде бы? Я слабо улыбаюсь сам себе. Слышу, как невдалеке шумит море. Глаза начинают слипаться: дорога и переживания меня изрядно вымотали. |