Онлайн книга «Путешествие дилетанта»
|
– Завтра выходной, – сказала Кэт. – Может, сходим с Мишкой в зоопарк? Пьер задумался. – Я завтра хотел взять машину напрокат и съездить в русский монастырь. – Возьми нас с собой! Ты ведь не на богомолье туда едешь? Не помешаем? – Почему бы и нет. Поехали. * * * – В женском монастыре нам, наверное, делать нечего, – рассудил Пьер. – Давай зайдем в храм, а потом по кладбищу походим. В церкви было непривычно светло. Пожилой гостеприимный священник, услышав русскую речь, с удовольствием показал главные святыни храма – икону Владимирской Божией Матери из Оптиной пустыни и крест из Ипатьевского дома. Узнав, что Пьер интересуется историей Русского Корпуса, отвел на кладбище и показал могилу последнего командующего, Анатолия Ивановича Рогожина. Оказалось, что Рогожин был основателем и многолетним редактором журнала «Наши Вести». – Скажите, а про Штейфона вы можете что-нибудь рассказать? – Про Штейфона… Я знаю, что он руководил Корпусом до Анатолия Ивановича. Похоронен где-то в Европе. Вот, пожалуй, и все. Вам надо с Владимиром Владимировичем поговорить. – Это кто? – оживился Пьер. – Вы Гранитова не знаете? – удивился священник. – Владимир Владимирович – председатель Союза чинов Русского корпуса. Я дам вам его телефон. На обратном пути Мишка заснул в детском кресле. Кэт неожиданно положила свою руку поверх руки Пьера, легла головой ему на плечо и закрыла глаза. Он боялся пошевелиться. Скосив глаза, смотрел на нее и в зеркало – на Мишку. Вот оно – счастье… * * * Пьер уже несколько дней безуспешно звонил по телефону, который ему дал священник. Пожилой женский голос неизменно отвечал: – Оставьте ваш телефон. С вами свяжутся. Звонок раздался только через неделю. – Мне сказали, что вы интересуетесь биографией Штейфона. – Владимир Владимирович? – обрадовано спросил Пьер. – Меня зовут Евгений. Владимир Владимирович поручил мне ответить на ваши вопросы. Запишите адрес. По указанному адресу в Бруклине Пьер нашел скромную адвокатскую контору. Евгений оказался мужчиной средних лет массивного телосложения с короткой стрижкой. Если бы не клубный пиджак и не очки в тонкой металлической оправе, его можно было бы принять за циркового борца. – Что конкретно вас интересует? – Понимаете, о службе Бориса Штейфона в Охранном Корпусе есть достаточно материалов в югославских архивах. А вот о его жизни до осени 1941 года известно мало. Где учился, где служил… – Зачем это вам? – Моя покойная жена занималась изысканиями по Корпусу. Я бы хотел продолжить ее работу. – Вы – муж Мелихи Хаджич? – Вдовец. Вы ее знали? – Не был знаком, к сожалению. Мне пересылали ее публикации, но я не владею сербскохорватским. Что ж, вот все, что я смог найти по Штейфону, – он протянул Пьеру папку. – Можете оставить себе. Это копии. * * * Работа над папкой продолжалась несколько вечеров. Сначала Пьер решил выписать все города, связанные с биографией Штейфона, потом имена близких людей. Родился Борис Александрович в Харькове, окончил Чугуевское пехотное юнкерское училище. Пьер выписал на отдельный листок – Чугуев. Шесть букв! Тут в голову пришла неприятная мысль – по старой орфографии этот город писался как Чугуевъ, а это семь букв… Как же писал генерал? Пьер начал вспоминать документы, написанные Штейфоном собственноручно, копии которых он видел в архиве Мели, но, как ни старался, ничего вспомнить не смог. Озарение пришло на следующий день на работе. Он с трудом дождался конца лекций, прибежал домой, достал заветный листок и с удовлетворение прочитал разборчивую подпись: Б. Штейфон. Никакого «ера» на конце не было! Уже легче. В 1911 году окончил Императорскую Николаевскую военную академию. Понятно… С ноября 1911 г. – командир роты 6– го гренадерского Таврического полка. На всякий случай Пьер записал: Таврия. Воевал на Кавказском фронте – Кавказ. Участвовал в 1– м Кубанском («Ледяном» ) походе – Кубань. Участник Бредовского похода и прорыва в Польшу – Польша… Всего городов получилось двенадцать, включая Загреб, где он окончил свои дни. Никто из близких Штейфона имен из шести букв не носил. Началась работа по вписыванию шифра в таблицу. Вскоре его постигло разочарование – ни одно слово из списка ключом не являлось. Что же еще говорил ему Боря? Клички! Но у кого узнать, как дразнили генерала в юности? Пришлось позвонить Евгению. – Скажите, а господин Гранитов не мог бы все-таки принять меня? – Что вы еще хотите узнать? – Видите ли… образ получается какой-то шаблонный, плоский. Важны воспоминания людей, лично знавших Бориса Александровича. И случилось чудо! Через два дня Евгений сам заехал за Пьером в университет и отвез его в клинику в Нью-Джерси. – Должен вас предупредить, что Владимир Владимирович серьезно болен и долго беспокоить его нельзя. Сейчас у него прогулка. В вашем распоряжении пятнадцать минут. Гранитов беседовал с ними в саду. Медсестра привезла его на каталке, укутанного в одеяло, и перепоручила больного заботам Евгения. Разговор происходил на ходу. Пьер решил сразу взять быка за рога: – Владимир Владимирович, благодарю вас за материалы, которые мне предоставили, но мне очень важны воспоминания людей, знавших командующего лично. – Что конкретно вас интересует, молодой человек? – Его чисто человеческие качества. Ну, если хотите, какая у него была кличка в годы учебы. Гранитов молчал несколько минут. – У Штейфона, действительно, была кличка… – Какая же? – Вы знаете, что генерал был из крещеных евреев? – Да, я читал об этом. – Такие вещи, по известным причинам, не было принято обсуждать в офицерской среде. Его прозвали Марран. Он знал об этом, и, насколько я понимаю, кличка ему не нравилась. Марран…? В детстве Пьер читал книгу «Огненный бог Марранов» и считал их сказочными существами, да и книга была написана уже в шестидесятых годах. – Простите, а что это значит? – Марранами, милейший, в средневековой Испании называли «тайных евреев». То есть лиц, которые крестились, но в тайне исповедовали иудаизм. – Благодарю вас. Это очень ценная информация. Не буду вас больше беспокоить. Гранитов с удивлением посмотрел на него: – Это все, что вы хотели узнать, молодой человек? |