Онлайн книга «Убийство церемониймейстера»
|
– Правильно говорили. А кто отказывался, тому голову отрубали. Так и Никифору снесли. – Жалко Верлиоку, – искренне вздохнул Шайтан-оглы. – Добрый был налетчик! Но и ты молодец. Не побоялся к волку в зубы. Одобряю храбрых. Если бы я тогда знал, что ты фараон, – не убил бы! – Как же ты под землей-то оказался? – посочувствовал Алексей. – Скучно, холодно и сыро. Только люмбаго наживать. Может, уйти тебе из Москвы? – Да я у своих бываю, когда захочу, – бодро ответил Шайтан-оглы. – Недавно вот в Арженовке кулачный бой смотрел. А не хочешь хоть с моим Микиткой сразиться? Силу не растерял? Великан тут же сделал от лаза шаг к Лыкову. – Не жалко тебе юношу? – спросил тот. – Нет, а что? Он могутный! Ты спробуй! – Некогда, Шайтан-оглы. Я сюда не баловаться пришел. – Ладно, – «иван» сразу посерьезнел. – Говори, что у тебя за дело.  – Неделю назад или раньше некто Агейчев убил у вас в городе молодую женщину, француженку. Сам Агейчев – бывший… – Знаю, – перебил Лыкова «губернатор». – Так вот, вопрос: не просил он ваших спрятать труп? Здесь, в каменоломнях. – Просил, – лаконично ответил Шайтан-оглы. Лыков даже растерялся: так быстро и просто он узнал правду! – И что ваши? – Спрятали, как он хотел, – спокойно сообщил «иван». – Есть такие места, где никто не сыщет. Сто рублей взяли с него. Алексей помолчал, потом не удержался и спросил: – Скажи, почему ты мне это говоришь? Фартового выдал… – Агейчев не фартовый, а просто отрепье. Много зла тут сотворил, когда сыщиком был… А ты хоть и из «чертовой роты» [41] , но порядочный. Потом, уговора молчать не было. А мои слова к делу не пришьешь. – Взгляни, пожалуйста: это она? – надворный советник протянул собеседнику фотокарточку француженки. Тот взял и сказал через плечо: – Посвети! Микитка зажег спичку. – Она. Пламя тут же потушили. Осторожничает «губернатор» подземелья! Лыков полез за деньгами, вложил в ладонь Шайтан-оглы банкноты. – Спасибо тебе! Тот стал на ощупь пересчитывать бумажки и вдруг рассердился: – Лыков! Ты что, в меняльную лавку пришел?! Как я тебе в темноте сдачу дам? – Какую сдачу? – не понял сыщик. – Такую! Договорились на полсотни, а ты сколь сунул? Двести! – Я и Горсткину сказал: двести. «Иван» помолчал, потом хихикнул: – Вот черт одноногий! Решил Департаменту полиции наличность сэкономить… Лыков пояснил: – Это мои деньги, департамент на такое не дает. Шайтан-оглы присвистнул: – Ты что, товарища выручаешь? Почему сразу не сказал? Возьми соргу [42] обратно! – Нет, он мне не товарищ, просто человек, – поторопился внести ясность сыщик. – Посторонний. И даже не очень умный. Мне пришлось сунуть его в цинтовку [43] . Агейчев смастерил ложные улики. Жалко. – А… Ну, тогда это меня не касается. Сдачи не жди! «Губернатор» сунул деньги в карман и протянул сыщику крепкую руку: – Бывай, Лыков! Появятся лишние средства – заходи! В кромешной тьме, спотыкаясь об кочки, Алексей вернулся в Живодерную слободу. Вот же дикое место! Не зря «люди мешка и веревки» [44] его обожают. Жуть! Ни одного фонаря. То и дело попадаются пьяные, возле кабака разгул, жарит гармоника и лежат вповалку люди. Кто-то тянет «Собачка верная, зверек, заплачет у ворот…», кто-то назло ему выкрикивает «Ланцов бежать собрался…». Сыщик старался быстрее проскочить, но его уже заметили, и трое оборванцев потянулись следом. Ребята на бойнях крепкие, к дракам привычные – не хватало еще получить от них по морде! Лыков поднажал, местные не отставали. Он хотел было задать стрекача, но невовремя вспомнил, как драпал по Газовой. Так и трусом заделаешься! Алексей развернулся и решительно шагнул к преследователям. – Чего надо? Ребята замялись, но самый рослый дерзко спросил: – А ты кто такой? Удар – и парень кубарем покатился по земле. – Еще вопросы есть? – Да мы так… покурить спросить… – Брысь! Отделавшись от шпанки, Лыков пошел искать пролетку. Возле нее тоже что-то происходило. Четверо обступили экипаж со всех сторон. Слышался спокойный, рассудительный голос Решетова: – …Не твое дело, дурак, кого я здесь дожидаюсь. Вот начну сейчас тебе зубы пересчитывать да лишние и сыщу. – Ён еще и хамит! – возмутился абориген. – А… Тут сзади подоспел Лыков и от души приложил ему кулаком по загривку. Остальные разбежались, лишь одного Антон сумел ожечь кнутом. Пролетка выехала на Калужскую. Рогожец невозмутимо поинтересовался: – Ну, вызнал что хотел? – Да. Все как я и думал. Спасибо вам, ребята! – Обращайся… Они миновали ограду Нескучного сада, разошлись с полицейским отрядом возле Арестного дома. Окраина Москвы сменилась Замоскворечьем, и стало людно. – У нас заночуешь или как? – спросил Решетов, когда они по Зацепскому валу въехали на Краснохолмский мост. – Нет, мне пора на службу. Доставь меня, пожалуйста, до вокзала. – А вещи? – Вещи уже там. Антон легонько тронул кобылу вожжами: – Н-но, веселая! На Каланчевской площади они простились. Решетов укатил, как всегда невозмутимый, а Лыков отправился выправлять билет на ближайший поезд. В кассе ничего приличного не оказалось, только третий класс. Сыщик растолкал дежурного по вокзалу, нагнал на него страху и получил в свое распоряжение целое отделение [45] из брони МВД. Он лег, не раздеваясь, и тут же уснул. Лыков решил не показываться ни на службе, ни дома. Ему нужно было подумать. Прямо с вокзала сыщик поехал на Тверскую. Послал коридорного в трактир за обедом, принял ванну и, сытый и чистый, сел за письменный стол. Окна конспиративной квартиры выходили на безлюдный двор. Размышлять никто не мешал. |