Книга Госпожа его сердца, страница 20 – Дженнифер Деламир

Всего шиллинг…

Джеффри улыбнулся при этой мысли. Совсем недавно ему приходилось считать каждый пенни, но многим из его прихожан жилось куда труднее. Они работали на фермах и на фабриках – как и те люди, которые сейчас торопились в Хрустальный дворец. Шиллинг составлял солидную часть их недельного жалованья.

Сливки общества опасались, что наплыв простого народа приведет к беспорядкам и росту преступности. Однако ничего подобного не происходило. Публика вела себя превосходно. Мужчины, женщины и дети, одетые в лучшие воскресные наряды, шли на выставку как на праздник. Многие несли с собой корзинки с едой и питьем, рассчитывая провести в огромном павильоне целый день.

Джеффри задумался о собственных делах. Сегодня утром он должен увидеться с лордом Эшли, председателем Общества по улучшению положения рабочих. На вторую половину дня была запланирована встреча с потенциальными попечителями следующего благотворительного проекта.

А еще надо непременно заехать к Рие. Вчера в нем говорили гнев и боль, и он вышел за рамки дозволенного. Последней каплей стали безответственные заявления Рии о том, что любовь выше долга и доброго имени семьи.

Разумеется, его мнение на сей счет не изменилось, но он клятвенно пообещал себе, что сегодня будет держать свои эмоции под контролем. Он обязан заключить с Рией если не мир, то хотя бы перемирие.

Лиззи и Джеймс рука об руку шли по дорожке вдоль берега Серпентайна.

– Должен сказать, несмотря на недавнюю болезнь, ты шагаешь куда энергичнее, чем в прежние времена.

– Разве? – Лиззи тотчас замедлила шаг.

– Нет-нет, это очень хорошо! – со смехом заверил ее Джеймс. – Раньше, когда мы гуляли по парку, ты застревала на каждой кочке и постоянно жаловалась, что твои туфли не выдержат такого испытания.

Лиззи приподняла ногу на несколько дюймов над землей. Потертые кожаные башмаки совсем не сочетались с блестящими шелковыми юбками.

– Наверное, дело в том, что я научилась выбирать для пеших прогулок более практичную обувь, чем атласные туфли.

– Понятно, – кивнул Джеймс. – Ты стала старше и мудрее.

– Старше – да. А вот насчет мудрее… – Лиззи пожала плечами.

Джеймс улыбнулся:

– И все же у меня просто в голове не укладывается, как ты отважилась появиться на публике в таких отвратительных башмаках.

– Бабушка сказала, что завтра мы займемся моей обувью.

Свернув за поворот, они увидели медленно идущую им навстречу пожилую пару Джентльмен тяжело опирался на трость и поддерживал под руку свою спутницу Они были одеты со всей тщательностью, но очень старомодно.

– Смотри-ка, древний мистер Уолбертон и его не менее древняя жена. Ты помнишь их, Рия? – спросил Джеймс.

Лиззи пробурчала что-то невнятное и следом за Джеймсом вежливо поклонилась старикам. Морщинистые лица озарились неопределенными улыбками. Почтенные супруги доброжелательно кивнули Лиззи и Джеймсу и, кажется, так и не узнав их, неторопливо продолжили свой путь.

– Эти двое состарились еще до начала времен, – усмехнулся Джеймс. – Ты дала им прозвище «мистер и миссис Сморчок», помнишь?

– Мало ли какие глупости я говорила давным-давно.

– Но это были восхитительные глупости. Если ты и впрямь стала взрослой и мудрой, я буду крайне разочарован.

Лиззи решила воспользоваться благоприятным моментом. Раз Джеймс настроен обсуждать прежние времена, – почему бы не задать ему несколько вопросов? Ведь Рия задним числом пришла к выводу, что разговор, однажды переданный ей Джеймсом, мог касаться отношений между ее, Лиззи, матерью и сэром Гербертом.

Не желая возбуждать лишних подозрений, она начала издалека:

– Скажи, Джеймс, какие картинки из нашего детства чаще всего приходят тебе на память?

Джеймс на секунду задумался.

– Ты страшно забавно надувала губы, когда тетушка не позволяла тебе съесть все поданные к чаю пирожные. – Он повернулся, с видом знатока оглядел ее прическу и, не снимая перчаток, притронулся к одному из локонов. – А еще для тебя было жизненно важно, чтобы каждый завиток твоих белокурых волос выглядел безупречно.

Описание маленькой Рии настолько напоминало Рию взрослую, что сердце Лиззи сжалось от нежности и печали.

– Неужели я и правда была такой капризной?

– О да, чистая правда, – заверил Джеймс. – Но, глядя на твое прелестное личико, все быстро прощали тебе любые капризы.

Они поравнялись с садовой скамейкой, на которой сидели две няни. Одна – солидного возраста – наверняка вырастила нескольких питомцев. Другая же была совсем юная, гораздо моложе Лиззи. Перед каждой из них стояла детская коляска. Младенцы не проявляли признаков беспокойства, и молодая няня на досуге украдкой поглядывала на Лиззи, изучая фасон ее шляпки и платья.

Джеймс приподнял цилиндр:

– Доброе утро, леди.

Удостоившись такого приветствия от джентльмена, молоденькая няня робко улыбнулась и густо покраснела. Она опустила глаза, когда ее более опытная товарка что-то прошептала ей на ухо – видимо, упрекнула в непозволительном проявлении чувств.

Джеймс тут же отвернулся и, не позаботившись понизить голос, обратился к Лиззи:

– Помнишь, мы с тобой сочиняли всякие истории о том, чем занимаются слуги, когда им дают выходной? И обсуждали, способны ли они испытывать настоящие чувства?

Последняя фраза Джеймса задела Лиззи и послужила болезненным напоминанием об одной из самых неприятных черт ее любимой подруги. В Австралии в поведении Рии время от времени проскальзывали намеки на то, что она не лишена сословных предрассудков. И вероятно, они были весьма глубоки.

А Джеймса с его добродушными остротами и прекрасными манерами судьбы низших классов волновали не больше, чем они волновали всех прочих людей его положения. Сейчас он относился к ней по-дружески, но как бы он поступил, если бы узнал, что ее происхождение ничуть не выше, чем у слуг, о чувствах которых он только что отозвался с таким пренебрежением. Лиззи поежилась при этой мысли.

– Тебе холодно? – заботливо поинтересовался Джеймс.

Она снова поежилась, на сей раз – намеренно.

– Меня просто дрожь пробирает, когда я думаю, что придется вместе с бабушкой ехать с утренними визитами.

Он усмехнулся:

– Ничего удивительного. Я бы тоже не обрадовался, если бы мне предстояло несколько часов кряду выслушивать пустые дамские разговоры.

Лиззи напомнила себе, что переживания по поводу достоинств и недостатков Рии следовало отложить до лучших времен, а пока перед ней стояли более насущные задачи.

– Раньше тебе нравилось спускаться в помещения для прислуги. Ты говорил, что там можно услышать куда больше интересного, чем в светских гостиных.