Онлайн книга «Ланселот»
|
— Вы подумайте! Взрослая женщина, а никогда не видела шейку своей матки! Я стал думать. Мерлин, недолюбливавший Рейни, ответил — не Люси, нет, скорее Рейни: — Ну и что? Я никогда не видел собственной дырки в заднице. Тоже мне проблема! И хотя эта реплика не была адресована Люси, она покраснела и еще ниже опустила голову. 8
ПЯТНИЦА В КИНОШКЕ Два шедевра за сеанс После просмотра пленок мне главным образом запомнилось не их содержание, а день за окном. Записи, возникающие как кино на экране моего портативного тринитрона, я смотрел обстоятельно, как дневной повтор очередной серии «Порохового дыма», [117] и сейчас вспоминаю так, будто в разгар лазурно-голубого дня, заполненного скрежетом стрижей, давал представление некий театр теней. Гроза миновала, а огромная карусель тайфуна, медленно вращаясь над заливом в двухстах милях от нас, обрушивала порывы ветра и дождя на северо-восток, одновременно вбирая северо-западным своим квадрантом северную осень, всасывая в свою воронку чистый холодный канадский воздух, бешено мчащий перистые облака в пяти милях над нашими головами. Присутствие тайфуна не ощущалось, если не считать какого-то волнения, напряжения, разлитого в воздухе. Да еще беспокоились дрозды — они в тревоге тучами поднимались с болот, садились и снова взлетали. С камерой Элджина действительно что-то оказалось не то. Фигурки людей, и без того мелкие, были к тому же красноватыми, как в фотопроявочной, они сходились, сливались и, казалось, просачивались друг сквозь друга. Светлое с темным поменялось местами, словно на негативе, так что открытые рты источали свет, а глаза были белыми и пустыми. Персонажи голые казались одетыми, а одетые — голыми. Казалось, на них налетал электронный ветер, уносивший куски их плоти. Волосы плясали на головах, как языки пламени. Я смотрел, раскрыв рот. Но разве Элджин не объяснил мне, что все они не более чем электроны? Фильм первый: Комната мисс Марго Что это за смутные розоватые тени бесшумно плывут в красном море? Я перемотал пленку и вытащил кассету. Печатная надпись на ней гласила: «Комната мисс Марго» — буковки аккуратные, как на музейных табличках, прикрепленных в Бель-Айле к медным столбикам с бархатными шнурами. Две тени, стоя, о чем-то беседовали. Они не были голыми. Одежда… — правильно, светлая, лица темные. Мерлин и Марго. Я узнал петушиный хохолок на голове Мерлина, хотя он и колыхался, как пламя лампадки на Троицу. Марго я узнал мгновенно по прядям волос, закрывающим уши, и по мужской (хоть в то же время и очень женственной) манере стоять подбоченясь. Их рты, открываясь, выпускали клубы света. Они обнялись. Звук оказался немногим лучше, чем изображение. Голоса были скрипучими и, казалось, доносились не из комнаты, а с неба, как скрежещущие крики проносящихся в вышине стрижей. Когда персонажи отворачивались, звук исчезал вовсе. Обрывки предложений уносило вместе с частями тел. Они снова обнялись. Мерлин отстранил ее, их тела образовали фигуру в форме буквы «у». Мерлин: Ты знаешь, что я всегда… (пауза)… желаю тебе… (Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя? Что я желаю тебе всяческого счастья?) Марго: (утвердительное бормотание). Мерлин: Какая иро… о Господи… кончится… из-за физ… нем… щ… (Какая ирония судьбы! О Господи, неужто все кончится из-за физической немощи?) Марго: Нет, все не… (Нет, все не так? Или: Нет — все! Не будем об этом?) Мерлин: …такая же нелепость, как, когда Ли потерял Геттисберг [118] из-за рас… (Расстройства желудка?) Марго: Не будь… Мерлин: Ну нельзя же, чертово… это же невоз… (Да нельзя же так, черт возьми, это же невозможно?) Марго: Господи, ну почему все мужчины такие… (Господи, какие?) Не обо мне ли они? Нет. Снова обнимаются. На плечах Мерлина, как груди, набухают какие-то шары и, сорвавшись, устремляются к Марго. Мерлин: Я боюсь за… Но я обоим вам желаю вся… (Я боюсь за тебя. Но обоим вам желаю всяческого счастья.) Вам обоим. Мне? Нет. Марго: (неодобрительное бормотание). Мерлин: Я так б… н… тебя люблю. (Я так безумно тебя люблю? или так безнадежно? скорее первое — по ритму и длительности.) Марго: Я тоже люблю тебя… оч… (Я тоже люблю тебя, очень люблю. Или: Я тоже люблю тебя, о, черт! Зная Марго, скорее второе.) Мерлин: Ты понимаешь, что я хочу… правду? (???) Марго: (утомленное бормотание). Мерлин: Почему… подумай… (???) Марго: О чем подумать? Мерлин: …использовать… (Он собирается тебя использовать?) Марго отворачивается, тела их разъединяются и из буквы «у» превращаются в цифру 11. Мерлин: (увещевание). Марго:! Мерлин: …день… (???) (Деньги?) Марго: Нет. Мерлин: Господи… даже не уверена… роль. (Господи, ты даже не уверена, что получишь роль?) Марго: Ты негод… (Ты негодяй.) Мерлин: Ну? Марго: Пош…л т… в п…зду. (Так, это понятно — посылает…) Мерлин: Господи, есл… б… тв… с какой бы… достью. (Господи, если бы в твою, с какой бы радостью?) Марго: (Безразличное бормотание). Мерлин: Кроме того… лиш… спос… интим… шен… (Кроме того, он лишен способности к интимным отношениям?) Марго: Наплевать. Мерлин: Треугольный давильник. (Водевильный треугольник? Я почти уверен в своем прочтении, и дело тут не в аппаратуре Элджина, а в том, что Мерлин так шутил: вместо водевильный треугольник он сказал треугольный «водевильник», а может, и «давильник». Да, я уверен на девяносто девять процентов.) Марго: Ты веришь, что я все еще… тебя? (Ты веришь, что я все еще люблю тебя?) |