Онлайн книга «Большая рождественская книга романов о любви для девочек»
|
Он спустился вниз. Но одно дело спуститься летом, а другое – зимой. Края скользкие, земля с глиной, которые к тому же перемешаны со снегом, а на Стасе была объемная дутая куртка. Когда спускался, то ее передом цеплялся по краю ямы и вымазался мерзлой грязью. Он словно не обратил на это внимания. – Ну все, ты спасен из плена! – ступив на дно ямы, улыбнулся он Максиму. – Ура-а! Спасибо! Спасибо! – Залезай, я тебя подсажу. – А не уронишь? – Не уроню, я сильный! – Хорошо, – неуверенно сказал брат и полез на лестницу. Он взобрался наверх, но до края ямы не дотягивался. Полянский тоже залез на лестницу, взял мальчика под мышки, и поднял к краю ямы. Брат протянул мне руки, я взяла и, как репку, вытащила из этой западни. – Максимушка! – бросилась к нему бабушка, чуть не поскользнувшись и вместе с палочкой не упав в яму. – Бабушка! Аккуратно! – воскликнула я. – Я подсажу, если что, – улыбнулся Стас. – Я никогда больше сюда не пойду! Никогда! – пообещал Максим. – Катя, я теперь всегда буду тебя слушаться! Нельзя больше сюда ходить! – назидательно сказал он Димке. Мы всей гурьбой стали обнимать Максима, и даже не заметили, как спаситель вылез из ямы. Рядом с ним стояли санки, которые он тоже вытащил. Куртка была грязной. – Сыночек, родной! – бросилась к нему бабушка и обняла его. – Вот спасибо, вот спасибо! Как хоть зовут тебя? – Стас, – смущенно ответил он. – Катя, какой у тебя друг! Какой друг! – восхищалась она. Полянский нашел какую-то железку, согнул ее в виде крюка и привязал к веревке, к которой были привязаны санки, затем спустил эту «удочку» в яму и вытащил лестницу. – На место поставлю, – сказал он и, подхватив лестницу, устремился во двор. Перепуганный Димка ушел домой, и мы направились к себе. Когда толпой дошли до дома, Стас уже вышел со двора. Возле калитки пересеклись. – Ну ладно, я пошел, – стараясь не встречаться со мной взглядом, сказал он и, неловко улыбнувшись, начал удаляться от дома. Бабушка с братом вошли во двор. Я стояла у калитки и смотрела вслед уходящему однокласснику. И просто разрывалась на части. Меня терзали самые разнообразные и противоречивые чувства: я на него злилась, не хотела с ним разговаривать, но была очень благодарна. Еще час назад даже и представить не могла, что Максим скатится в яму и вытащит его именно Стас – человек, на которого я подумала бы в последнюю очередь. Не поленился расчистить сугробы, взять лестницу и влезть в яму, не побоялся испачкаться глиной… – Стас! – закричала я и под каким-то порывом помчалась к нему. Он остановился. – Спасибо тебе! Спасибо. Я так испугалась! Что бы мы делали, если б не ты? Он стеснительно улыбнулся. Между нами повисла неловкая пауза. И вдруг, глядя на его смущенную улыбку, в моей душе словно расцвели подснежники. Неожиданно мне показалось, что сейчас, в этот момент, когда Полянский так стеснительно улыбается, я вижу настоящего Стаса. Простого парня, который, не раздумывая, вытащил человека из ямы, парня, который даже покраснел из-за стеснения от обилия благодарности… Надо же, а я думала, что он какой-то искусственный, как манекен, но оказывается, может вести себя и как обычный человек… Так мы и стояли – я в драной малиновой куртке с торчащим белым синтепоном, и красавец Стас в модной, но грязной одежде. Все слова были сказаны, пора прощаться и расходиться, но я понимала, что не могу отпустить его просто так. Если одноклассник сейчас уйдет, то останется какая-то недосказанность, неловкость, получится как-то криво и неправильно… До того, как во двор забежал Димка, я окликнула Стаса, хотела сказать, что приду на съемки, но не успела, мальчик помешал. И вот сейчас самое время закончить начатую фразу. – Стас, я приду. – Куда? – не понял он. – На съемки. Он помолчал. – Зачем? – Так хочу. – Не надо… Это ты из-за брата… Я просто так помог. Не из-за съемок. Я верила. Верила, что Стас помог Максиму не из корыстных побуждений, а просто потому, что по-другому не мог. Ситуация была настолько стремительной и неожиданной, что у Полянского даже не хватило бы времени подумать, что нужно помочь для того, чтобы я потом отблагодарила и пришла на фотосессию. Я думала, что Стас не видит никого, кроме себя, а теперь выяснилось, что была неправа. Думала, что он черствый, а оказывается, сердце у него мягкое. Мне стало стыдно от своих мыслей. – Нет, не из-за брата. Помнишь, когда ты стоял у калитки, я крикнула: «Стас, подожди!»? – Да… – Так вот, хотела сказать, что все-таки приду, просто не успела, Димка перебил. То есть я все решила еще до происшествия. Я хочу прийти. Правда. – Ты уверена? – Да, – твердо сказала я. – Спасибо… – растерянно откликнулся он. – Тимур дал визитку. – Да, вот. – Стас достал визитку из кармана. – Позвоню. – А потом мне. Мы посмотрели друг на друга, и я направилась к дому. – Кать, – окликнул он. Я обернулась. – Слушай… А у вас всегда так? – Как? – Ну… живо. – В смысле?.. Полянский явно хотел сказать что-то серьезное, волнующее его, но передумал. – Ладно, созвонимся, – и направился к остановке. Я удивленно посмотрела вслед и, пожав плечами, ушла домой. К вечеру поднялась температура. Небольшая, но чувствовала я себя некомфортно – немного знобило, появилась слабость, резь в глазах. Погоня одноклассников на морозе не прошла бесследно. Аспирина, который я приняла для профилактики, оказалось недостаточно. Мама сидела рядом на кровати. Сегодня пришла домой пораньше, в кафе не было никаких банкетов, а на выходных она не работала. – Нужно выпить что-то противовирусное, – со знанием дела сказала я. – Надо подавить вирус, пока я не разболелась сильнее. – Как скажешь, медик, – улыбнулась мама и пошла на кухню за лекарством. Я лежала с закрытыми глазами. Наконец можно расслабиться после обилия сегодняшних событий. Чего только не произошло! С утра минуло каких-то двенадцать-тринадцать часов, но в них поместилось и преследование, и холодный подъезд, и неожиданный звонок Стаса, и интервью в кафе, и предложение сняться для весенней коллекции одежды, и приход Полянского к нам домой, и падение Максима в котлован, и в довершение ко всему моя болезнь! |