Книга Опоздавшая, страница 98 – Оливия Голдсмит

Карен вздохнула.

— Мать, он не выбирал времени. Это просто случилось само по себе.

— Я знаю, — огрызнулась Белл.

Они вместе прошли через холл к палате Арнольда. Холл был пустым.

— Лиза и Леонард уже ушли домой?

— Да, час назад. Они оставили меня одну.

— Давай не будем думать о вещах хуже, чем они есть.

Почему так получается, что, несмотря на то, что именно Арнольд сейчас лежит с дыхательными трубками в носу, Белл ведет себя так, как будто пострадала она, а не он? Карен подумала, не поговорить ли ей с доктором самой. Все представлялось сквозь призму извращенного восприятия Белл. С одной стороны, Арнольд симулировал свою болезнь, с другой же — Белл была почти вдовой. Карен нужно было поговорить с кем-нибудь знающим и уравновешенным. Куда делся доктор Кропси?

— Можно мне посмотреть папу? — спросила она Белл.

— Сейчас, наверное, нежелательно. Он отдыхает, — сказала Белл.

Но когда они дошли до палаты, Карен не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на своего отца. Арнольд все еще был подключен к большому количеству приборов. Цвет лица его стал более живым, он не спал и был в сознании. Слабым жестом руки он подозвал ее.

— Я пойду и посижу с ним, — сказала она матери.

К счастью, к больному допускался лишь один посетитель.

— Хорошо, она знает, когда она не нужна, — сказала Белл.

Карен не удосужилась поправить ее, а просто вошла и села у кровати отца. Из носа Арнольда все еще торчали кислородные трубки, и Карен ужаснулась, увидев абсолютно белые волосы на его груди, которые выглядывали из распахнутого больничного халата. Она как-то привыкла к его седым волосам на голове, но его тело представлялось ей волосатым, как у бурого медведя. Когда в последний раз она видела волосы у него на груди? Он был стыдливым человеком и по вечерам дома носил и пижаму, и халат одновременно, а днем, даже когда было тепло, застегнутую под горло рубашку и пиджак. Но то ли он медленно старел, то ли по какой-то другой причине, Карен не замечала в нем изменений. Белл так тщательно следила за собой, что Карен казалось, что она не меняется десятилетиями. Она застыла, как муха в янтаре: ее прическа, ее косметика, ее гардероб оставались неизмененными. А вот Арнольд постарел. Карен села рядом с ним. Она взяла его свободную руку, ту, в которую не была вставлена капельница.

— Тебе нельзя говорить, — сказала она Арнольду.

— А разве есть такая возможность? Твоя мать где-то рядом.

Карен улыбнулась. Арнольд редко отпускал шутки по поводу Белл. Его рука, все еще большая, была легкая и белая, как бумага. Она крепко сжала ее в своих ладонях.

— Лежи спокойно, папа.

Он кивнул и закрыл глаза на несколько минут. «Интересно, сможет ли Арнольд вернуться к работе?» — подумала Карен. Она подозревала, что с деньгами у них было не очень хорошо. А теперь она сможет им помочь. Но не будет ли отец считать деньги от этой сделки кровавыми деньгами? Веки Арнольда дрогнули, затем он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.

— Можешь оказать мне одну услугу, Карен? — спросил он. — Сделай один звонок для меня.

И сейчас о работе? Он с ума сошел? Не довела ли работа его до этого состояния?

— Нельзя ли отложить? — спросила Карен.

— Нет. Сделай мне одолжение. Позвони Иннез по 516-848-2306.

Иннез была его секретаршей.

— Скажи ей, что со мной все в порядке. Попроси ее не приходить. Скажи ей, что я настаиваю на этом и что со мной все хорошо.

Карен нырнула в свою сумку и достала оттуда клочок бумаги и авторучку. Она взглянула на отца. Его серые глаза были окружены красными прожилками. Его лицо, хотя и не такое белое, как раньше, было опухшим. Были ли его отношения с Иннез более, чем профессиональными? Иннез была пуэрториканкой среднего возраста, которая жила где-то на острове. Она работала с Арнольдом почти двадцать лет.

— Конечно, папа. Я позвоню ей, — сказала Карен и записала номер.

Теперь уже Арнольд похлопал ее по руке.

— Ты хорошая девочка, Карен, — сказал он. — Я знал это с первого момента, как увидел тебя.

— Где это было? — спросила она, не подумав, и покраснела от смущения.

Боже, неужели она собирается уцепиться за слово и вытянуть из него информацию сейчас? Но ей не надо было ничем вытягивать из него. Арнольд сам предался воспоминаниям.

— В Чикаго. Когда мы шли забирать тебя. Миссис Талмидж передала мне тебя, и ты обхватила руками мою шею. Я этого никогда не забуду, — он опять похлопал ее по руке. — Ты всегда была хорошей девочкой.

— Кто такая миссис Талмидж, папа? — спросила Карен.

Ее сердце билось так сильно, что она была уверена, что на шкалах медицинских приборов отразится ее сердцебиение. «Как тебе не стыдно?» — подумала она.

— Женщина из чикагского Управления по охране детей. Приятная женщина, — он закрыл глаза.

Карен сидела у кровати и сжимала его ладонь в своих руках. Он всегда был хорошим человеком. И разве смеет она винить его за то, что он был под каблуком Белл? А кто не был? Если он порою спасался от Белл и бросал двух девочек на нее, разве так не поступали и другие отцы? Он обеспечивал ее, растил как собственного ребенка, всегда одобрял ее и насколько мог поддерживал во всем. Карен чувствовала, как слезы накатываются на глаза. Она повернулась, услышав, что дверь открылась. Вошел доктор. Он взял руку Арнольда из ее рук и проверил пульс. Затем вывел ее из палаты в холл.

— Ему лучше, — сказал доктор, когда они оказались снаружи. — Может быть, придется провести катарсизацию. У него что-то неладно с сердечным клапаном. Но ничего страшного для мужчины его возраста. Он действительно стабилизируется. Нет никакой опасности. Все в порядке, миссис Каан.

— Что мне делать? — спросила Карен.

— Заберите свою мать домой. Она досаждает сестрам и не дает заснуть вашему отцу. И ей самой надо отдохнуть, — сказал он. — Я могу выписать вам рецепт, — он тронул ее за плечо. — А с вами все в порядке?

Карен кивнула. Он выглядел приятным человеком и был лишь немного старше ее самой. Его глаза излучали тепло.

— Вы говорите мне правду? — спросила она. — Он не умирает?

— Ну, мы все когда-нибудь умрем. Но я не думаю, что он собирается это сделать так быстро. Очень удачно, что этот приступ случился в общественном месте. Он дал нам шанс к ранней диагностике. Мы можем начать его лечение до того, как заболевание примет острую форму. Важно вот что понять: у него хроническая болезнь, но протекающая не в острой форме. При соответствующих предосторожностях с ним будет все в порядке.

Карен вздохнула с облегчением. Она была радостно взбудоражена ободряющими новостями о состоянии отца, раскрытием тайны Иннез и информацией, которую она получила от отца о своем происхождении. Можно ли ее заботы о парижских шоу сравнить с жизнью Арнольда? Господи, и на что она тратит свое время?