Онлайн книга «Темная комната»
|
И тут на лестничную площадку, где я лежал, пришел опа, обнял меня, притиснул к груди, прижался щекой к моим волосам. Я помню его запах – мыло и сигареты. Другой рукой он обнял Луизу. Помню, что и к ее волосам он прижался щекой, но я не придал этому значения. После, возможно, я ревновал, но в тот момент мне было все равно. Рядом опа, как тут можно злиться? Когда опа был рядом, все было хорошо. * * * Миха под дождем катит из школы домой. Льет так сильно, что приходится снять очки, чтобы разглядеть дорогу. Рядом в фонтанах брызг голосят машины. Он добирается до дому насквозь промокший и, переодевшись, залезает в постель. Долго не засыпает, лежит и смотрит, как угасает день. Хочется есть, но Мина еще не пришла, к тому же он никак не может согреться. Думает о дедовой фотографии, которая лежит в кармане мокрых брюк, брошенных на пол в ванной среди другой сырой одежды. Звонит телефон, в квартире уже темно. Он задремал, потерял счет времени, а телефон гулко дребезжит в холодном безмолвии прихожей. – Что вам нужно? Вопрос? А он еще и представиться не успел. – Что вы хотели меня спросить? – Простите? Кто это? Но Михе уже известно, кто это, и дрожат руки – еще до того, как он обрел способность думать, способность говорить. Нет. – Это Иосиф Колесник. Звонит из Белоруссии. Задавайте ваш вопрос. Тишина в трубке, затем тяжелое дыхание. Быть или не быть? Миха помнит, как добр был к нему этот старик. Вежлив. Но сейчас он сердит. – Извините. Господин Колесник, вы должны меня простить. Я спал. Утратил чувство времени… – Вы журналист? – Нет. – Вы хотите спрашивать обо мне? – Нет. – Нет? – Я не журналист. – Кто вы? – Михаэль Лехнер. – Вы это уже говорили. – Я учитель. – Что вы хотите от меня? Миха не находит ответа. Такого ответа, который бы не относился к деду, а упоминать деда ему не хочется. – Что вы хотите от меня, господин Лехнер? – Вы помните немцев, оккупацию. Мне так сказали. Ответа нет, слышно одно только дыхание. Тяжелое, испуганное; глубокий вдох. – Я хотел поговорить с кем-то о тех временах. Что происходило в вашем городе, когда пришли немцы. – Вы еврей. Это был не вопрос. – Нет. Нет. Я немец. Я хочу сказать, я не еврей. – Так какой у вас вопрос? – Господин Колесник, я неуверен, что по телефону… – Вопрос! Хрипло кричит он. Его голос врывается в Михины уши. Миха вешает трубку. * * * Миха потрясен звонком и злостью, с какой говорил Колесник, но молит Бога, лишь бы он снова позвонил. * * * Миха не ходит на работу. После того как Мина уходит в больницу, он звонит в школу, сказывается больным и весь день сидит на кухне с телефоном в обнимку. Спустя четыре таких молчаливых дня он выходит на работу, а когда на пятый день возвращается домой, находит письмо. * * * «Герр Лехнер! Пожалуйста, примите мои извинения. Я пережил это здесь, а вы, я думаю, знаете, что тогда были страшные времена. Пожалуйста, поймите. Вряд ли я смогу ответить на ваши вопросы. Мне больно вспоминать те годы. Я предпочитаю о них не говорить. Иосиф Колесник». Михаэль раз за разом перечитывает тщательно выстроенные, осторожные фразы. Почерк аккуратный, с наклоном. * * * – Почему ты мне не сказал о нем? – Потому что я тогда расплакался, Мина, и не показал ему фотографию. – Почему ты мне не сказал о его звонке? – Все потому же. Я повесил трубку, сбежал. Не знаю. Мина вздыхает, и Миха краснеет от стыда. Она отодвигает от себя письмо и, опершись на стол, подпирает рукой поясницу. Вес ребенка уже сказывается на ее походке и осанке. – Что ты ему сказал? Я имею в виду там, в Белоруссии. – Ничего. Я хотел его расспросить, но у меня не хватило смелости, и он меня прогнал. Попросил меня уйти. – Он еврей? Миха качает головой. – Всех евреев убили. – Хватит. Я так больше не могу, Михаэль. Мина качает головой и открывает рот, чтобы сказать еще что-то, но Миха ее перебивает. – Я, наверное, туда поеду. – Куда? – В Белоруссию, поговорю с ним. – Но он попросил оставить его в покое. – Я и оставлю его в покое. Только узнаю про деда. О нем самом спрашивать не буду. – Он просто-напросто тебя прогонит. – Может быть, не знаю. Я ему напишу, съезжу еще раз. На следующих каникулах, где-нибудь в будущем месяце. – К черту, Михаэль. Мина поднимается и ходит по комнате. Прислоняется к двери, отвернувшись. – Мина. – Я так больше не могу. Это отвратительно, Михаэль. Не желаю терпеть такое в своем доме. – Прости, Яшин. Прости меня, и мы больше никогда не будем об этом говорить. Просто я поеду и все узнаю. – Зачем тебе знать? Мне это непонятно. Правда. Зачем тебе знать? Миха пожимает плечами. Но она стоит спиной и его не видит. – Просто так. – Что хорошего из этого выйдет? – Я не верю, что ты действительно так думаешь, Мина. – Думаю. И тебе бы следовало. Попробуй взгляни на это с чьей-нибудь стороны. Меня, твоей матери господина Колесника. Подумай о других людях. – Я думаю. – Врешь. Миха со злостью смотрит ей в спину, понимая, что она права. – Это мой дед. Вы помните, как он расстреливал евреев из вашей деревни? – Да ну тебя! – Что? Так это твой вопрос! Разве не это ты хочешь спросить? |