Онлайн книга «Темная комната»
|
Миха выходит к Мине в кухню. Она стоит возле раковины со стаканом воды. – Давай уйдем. – Хорошо. Она проходит мимо него и, забрав со стула в прихожей свое пальто, скрывается в столовой. Михе не слышно, что она говорит. Мина возвращается заплаканная. Он распахивает перед ней дверь. Она выходит, не взглянув на него, и всю дорогу идет впереди. В поезд Миха не садится. Пьет кофе на вокзале, ест булочку. Сладость на языке. Можно немного посидеть одному в тишине, не думая о происшедшем. Когда он приходит домой, Мины нет. На крючке в ванной не хватает ее купальника. Миха звонит родителям, включается автоответчик. Миха говорит: «Привет, просто звоню узнать, как у вас дела». Но прощения не просит. * * * – Ты думаешь, я ругать тебя пришла, а вот и нет. Луизин голос в домофоне. Она поднимает велосипед по лестнице, над губой блестит пот. Умывается под краном и, не вытираясь, усаживается за стол – перевести дух. Миха у холодильника ждет, когда она заговорит. – Тебе не нужно было им ничего рассказывать. – А я думал, ты не ругать меня пришла. – Извини. У Луизы в сумке вино. Она выставляет бутылку на стол. – Так рано я не пью, Луиза. – Да-а? Посмотрев на бутылку, она отодвигает ее от себя. – Я тоже пыталась узнать про деда. У Михи начинает звенеть в ушах. Пронзительно, заглушая гудение холодильника. Некоторое время они молчат. Луиза отнимает руки от лица. Похоже, она вот-вот разревется. Не плачь. Спину пощипывает от пота. – Когда? – Когда училась в Лондоне. Там была библиотека, основанная одним евреем. Из Германии. Он бежал, кажется, в тридцать третьем. Неважно. Там много чего было. О лагерях, о тех, кто выжил, о фашистах. Мне там помогали, относились очень тепло. Я туда каждую неделю ходила. Мне от этого становилось легче. Плачет. Голос звучит глухо, как будто застревает в горле. – Легче? – Да. Казалось, все в порядке. Нет, не так. Не знаю. Просто помогало. Луиза улыбается, вытирая руками слезы. – Ну и? – Что? – Что ты узнала о дедушке? – А-а. Ничего. Миха не может поверить. – Его не было ни в одном списке. В библиотеку ходило несколько читателей. У них были списки военных преступников, фашистской верхушки. Его там не было. – Я тоже звонил в такую базу данных. – В Лондоне? – Нет, у нас. – Да? И что? – Ничего. Луиза кивает. Ничего. – Ты думаешь, это означает, что он ничего не делал? Она громко выдыхает. – Мутти и фати незачем знать. – Это ты так думаешь. – Да, я так думаю. Луиза встает, берет пальто и сумку. – Разговор на этом окончен, да, Луиза? Именно поэтому ты так сказала? – Они имеют право на выбор, Михаэль. Не дави на них. – Сказали бы прямо, что не хотят знать. – Тогда в чем дело? Если они будут знать – что им это даст? – Почему мы должны ограждать их от того, что он сделал? – Мы не знаем, что он сделал, Михаэль. И сделал ли вообще. – А ты сама, ты как думаешь? – Не знаю. Я не знаю, и ты не знаешь. Луиза переходит на крик. Ее палец больно утыкается ему в грудь. Они стоят в кухне, в метре друг от друга. Она скажет Мине, что я и глазом не моргнул, когда она закричала. Миха суровеет лицом. Ему не хочется выдавать свои чувства. Не хочется невольно их выдать. – Известно ли тебе, что многие современные лекарства созданы на основе разработок, которые проводились в лагерных госпиталях? – Нет, я не знал. – Вот так. Раньше меня выворачивало от этой мысли. Когда думала о тех докторах в лагере. – А теперь? – Боже, Михаэль! Конечно. Интересно, давно она здесь? Будто целую вечность. Пора бы Мине вернуться. Она бы болтала с Луизой, а я тогда пошел бы и лег. Михе стыдно за такие мысли, но все равно, лучше бы сестра ушла. – Откроем вино? – Оставим до следующего твоего визита. – Ты хочешь, чтобы я ушла? Миха пожимает плечами. Это жестоко, он знает. Пару секунд Луиза молчит, а потом улыбается, и Миха улыбается в ответ. Она расстроена. Как и я. Миха ничего не говорит, но надеется, что она понимает сама. – Если ты что-нибудь выяснишь, скажешь мне, ладно? – Насчет деда? – Да. – Ты хочешь знать? – Конечно, хочу. Думаешь, у тебя монополия на честность, Михаэль? – Нет. – Думаешь, думаешь. Они вышли в коридор. Миха держит дверь, пока она выкатывает велосипед. – Думаю, что мутти и фати это знать ни к чему, вот и все. Вот и все, что я хотела сказать. – Ясно. Уже сказала. Приподняв велосипед, Луиза спускается по лестнице. На Миху, стоящего в дверях, не оборачивается. – Передай Мине привет. – Передам. – Передай ей еще, что мой брат – заносчивый засранец. – Передам. – Куда ж ты денешься. Внизу лестницы Луиза высмаркивается. Миха прислушивается, а потом закрывает дверь. * * * В детстве мы с сестрой часто дрались. Жестоко, с царапаньем и пинками, иногда до крови. Помню, как-то подрались дома у бабушки с дедушкой. Я разошелся дальше некуда. Мы находились наверху лестницы, и я лежал на полу. Вопли, икота и все такое. Я пытался дотянуться и лягнуть Луизу, но до нее было не достать. Она сидела на верхней ступеньке и тоже плакала, широко раскрыв рот. Из ее разбитой губы текла кровь, и зубы были красные. Наверное, это я ей заехал. |