Книга В Париж на поминки, страница 50 – Назим Зейналлы

− Что ты здесь делаешь? − подойдя к нему, выкрикнул я.

Он сделал шаг, молча протянул свои длинные руки и обнял меня. Его трясло.

− Фофа, что с тобой. Ты ждёшь, когда дождь закончится?

− Я не смог…улететь.

− Поэтому и остался?

− За тобой …

− Ты плачешь? Не надо Фофа. Лицо опухнет от слёз.

− Нет, нет всё нормально, нервы сдают. Это я так… от радости.

Затем шмыгнул носом, нагнулся и прижался губами к моему лицу.

− Ты облобызал меня всего. Я весь в твоих слюнях и слезах. Хорошо, что из ушей ничего не льётся.

Фуад молча опустил голову мне на плечо и упёрся орлиным носом в шею.

− Ещё и сопли. Фофа, не сморкайся об меня. Я и так весь мокрый!

Не выпуская меня из объятий, Фуад кулаком вытер нос и постучав по моей спине, сказал:

− Ты совершенно невыносим.

− Я это знаю, а ты что, ждал благодарности?

− Да, и желательно с занесением в личное дело.

Я кивнул.

Мы простояли под ледяным дождём, пока стюардессы снова не начали махать и кричать.

− Перестань меня обнимать, слюнями меня всего зальёшь и кончай вытираться об меня, — сказал я и метнул взгляд в сторону стюардесс. − Мы похожи на двух сентиментальных и выживших из ума педиков.

Фуад откинул голову назад и усмехнулся сквозь слёзы.

− Не вижу ничего смешного. Мне уши придётся чистить от твоих соплей,− поцеловал его в мокрую обросшую щеку и уставшим голосом сказал.− Держи платок и подними кейс, сопливый. Холодно здесь, пошли.

− Ты хотел сказать полетели?

− Хочешь − полетим, хочешь − поедем или пойдём пешком. Как ты хочешь,− сказал я дрогнувшим голосом.

Мы пошли к трапу и поднялись в самолёт. Стюардессы молча проводила нас взглядом, даже не спросив билета. Прошли в полупустой салон, сели в кресла, привели их в почти горизонтальное положение, с блаженством вытянули ноги и, наконец, легли. Самое важное для нас теперь было отоспаться.

− Всё, спим. Надо только попросить, чтобы не беспокоили до прилёта в Баку.

− К приезду, надеюсь, подсохнем.

− Пока ты не спишь, я тебе расскажу, что произошло в доме у Арама. Когда ты на кухне ел чужую колбасу и запивал пивом, в кабинете по непонятной причине вдруг одна из полок отодвинулась, и я увидел дверь. Деревянную, крепко сколоченную дверь, по углам обитую металлическими листами. Я медленно открыл её, увидел сад и… человека на коленях перед магической доской. Самое неожиданное, в этом человеке я узнал себя. Можешь смеяться, но это был я. Затем начал дуть ветер, который становился всё сильнее и под напором ветра дверь захлопнулась. Я только помню, как отлетел на середину комнаты и упал.

− Наверное, головой сильно стукнулся,− улыбнулся Фуад.

− Ты, конечно, можешь не верить, но головой я не ударился, и галлюцинаций у меня не было. Жаль только, что доска сгорела.

− Ты имеешь в виду вот это, − Фуад закатил глаза, открыл кейс и протянул мне магическую доску. − Держи.

− Спасибо.

Я подержал доску в руке, вернул и, оглянувшись, сказал:

− Слушай, я только сейчас в самолёте осознал, что нам угрожало. А не найдут они нас?

− В Баку? Успокойся… наши листки у Октая я забрал… Извини, привычка, − успел сказать Фуад перед тем, как “провалиться” в сон и захрапеть на весь салон.

Мы летели, вытянув ноги вперёд, а глаза упирались в звёздное небо.

Утренний Баку приветствовал нас гулом встречающих и водителей, предлагающих свои услуги. Мы вышли из аэропорта и подставили головы навстречу свежему утреннему ветру. Я вынул мобильник и, наконец, позвонил жене. В телефоне раздался сонный голос Нигяр:

− Рыбак, где ты пропал? Тебя случайно не утащила под воду русалка?

− Нет, что ты. У меня одна русалка, другим не дамся. Мы уже собираемся, только в последний раз ещё и всё.

Рядом остановился старенький “Volkswagen”, из окна высунулась голова и молниеносно исчезла:

− Вас подвести?

− За сколько?

− Нет проблем, могу бесплатно. Одно условие − говорите всю дорогу.

Мы переглянулись и засмеялись. Недолго раздумывая, я протиснулся и сел сзади. Фофа пригнулся, сел спереди и с интересом начал разглядывать водителя.

− Я в аэропорту работаю, механиком. Всю ночь на ногах. Вам куда?

− В центр.

− Всё, поехали. Из Москвы?

− Да, имели “удовольствие”.

Мы выехали на восьмиполосную магистраль Бина − Баку и не спеша двинулись по направлению к городу.

− Как ты сюда помещаешься?

− Я сам маленький. Всего метр пятьдесят. Машина под мой рост.

− Женат?

− Нет, не нашёл ещё её. Вы не думайте, что я маленький и поэтому не женился. У меня были разные женщины, даже такого роста как ты, − и указал на Фуада.

Я прыснул, увидев, как Фуад побагровел, выкатил глаза и начал разворачиваться в сторону водителя. Тот, не обращая внимания, продолжил свой монолог:

− Женщина должна быть одна и на всю жизнь. Такую я себе ищу, и пока не найду, не женюсь.

Затем взглянул на Фуада и уважительно поинтересовался:

− Палец на левой руке… Где? − потом ещё раз взглянув, спросил. − На войне с армянами?

Фуад молча кивнул.

− Знакомое ранение, мина. Суёте свои руки куда попало, вот и результат. Недоумки.

Покачал головой и укоризненно посмотрел на нас. Мы, близкие Фуада, давно не замечали отсутствие фаланги на его безымянном пальце, да и он, по-моему, не очень из-за этого комплексовал.

− Я тоже был там, в разведке. Может слышал, “Малыш”.

Мы от удивления онемели, а Фуад снова кивнул.

− Чего-то вы не очень разговорчивые, мы так не договаривались. Может, мне высадить вас? − спросил он, недовольно морщась.

− Зачем нас высаживать, не надо. Ты же сам рот нам не даёшь открыть, всю дорогу без остановки строчишь как пулемёт.

“Малыш” сделал паузу и повернулся к нам:

− Хорошо, уговорили. Чувствую, вы устали ещё больше, чем я. Проблема есть?

Мы переглянулись и в общих чертах рассказали ему всё, что с нами приключилось. “Малыш” внимательно слушал нас, затем отвёл машину к обочине дороги, и не спеша остановил: