Онлайн книга «Самая коварная богиня, или Все оттенки красного»
|
– Я никого не хочу видеть, мама, неужели непонятно? – устало сказал Георгий Эдуардович. – Уже ухожу… Когда приезжает эта твоя… Женщина? – Как только все будет готово. Завтра-послезавтра. На днях. – Что ж, Наталье собирать вещи? А как же Егор? – Я его не гоню. – Где же он будет жить? – Что, комнат в доме мало? – Не так много, как ты думаешь. И потом: что скажет наследница? Как ты собираешься договариваться с Марусей? – Мама, ты многого не знаешь, – невольно вздохнул Георгий Эдуардович. – Решение мною принято, и оно не обсуждается. Ни Наталью, ни Веру я здесь видеть больше не хочу. Равно как и Нелли. – Ты и в самом деле спятил… – Уйди, пожалуйста. – Я-то уйду, – Олимпиада Серафимовна, словно боевой конь, вскинула увенчанную черепаховым гребнем голову. – Но знай: на этот раз я не на твоей стороне. Я недолюбливаю обеих твоих бывших жен, это правда. Но что касается третьей, я ее заранее ненавижу. Ради нее ты рушишь семейные устои, ломаешь то, чего не строил… – Мама! Как же все-таки много в ней фальши! – Да, я твоя мать! И я тебя осуждаю. – Я не выйду к ужину. И ничего мне сюда не носите! Не пытайтесь со мной договориться! Все равно ничего не получится! Мать в ответ громко хлопнула дверью. Поистине, для Георгия Эдуардовича это был ужасный день. В суете он как-то забыл про Майю, про то, что собирался поговорить о ней с мачехой. Еще и это! Нет, надо отвлечься и забыть про все. Полюбоваться еще разок «Дерринджером», окунуться в грезы. Где они, ковбои с Дикого Запада? Георгий Эдуардович достал из потайного ящичка бутылку отличного французского коньяка – нужно снять стресс. Попозже, когда алкоголь немного расслабит, можно будет попросить у Ольги Сергеевны ужин. Только тайно, чтобы никто не знал. Эта женщина непременно должна остаться в отличие от других. К черту маму, обеих бывших жен и Нелли! Но хорошая прислуга нынче на вес золота. Ольга Сергеевна отлично умеет готовить и, кажется, любит детей. Бесценное качество! Ведь в доме скоро появится младенец. …На веранде в это время царило скорбное молчание, пока Наталья Александровна не попросила водки. – Когда женщины напиваются, они делаются вульгарными, – прокомментировал Егорушка. – Я помню, как ты, мама, блевала на розовый куст, а я держал тебя за волосы, чтобы ты не захлебнулась. – Егор! – взвизгнула та. – Наталья, он прав, – вздохнула Олимпиада Серафимовна. – Держи себя в руках. – С вами не соскучишься! – рассмеялся Эдик. – Столько эмоций за один вечер можно получить лишь за карточным столом. Как только дедушка умер, вы стали мне так же интересны, как и покер, господа. Забавно смотреть, как вы делите деньги. – А ты-то зачем сюда приперся? – прошипела Наталья Александровна. – Разве не за тем же? – Я в отличие от вас полностью контролирую ситуацию. И знаю много такого, о чем вы даже не догадываетесь, – намекнул Эдик. – Ваши напитки, – Ольга Сергеевна неслышно опустила на стол поднос. Нелли Робертовна вдруг спохватилась: – А где же Миша? Он мне нужен, я его не отпускала! Миша! – Я здесь, – словно из воздуха материализовался шофер. – Я хотела с тобой поговорить, но потом… Я передумала уезжать, так что можешь выпить водки с Натальей Александровной. – Я не пью! – вспыхнул Миша. – То есть бросил. Почему вы меня все время унижаете? – Господи, я без всякой задней мысли это сказала, – смешалась Листова. – Хватит ломаться! Наливай! – скомандовала Наталья Александровна. – Что ж… – Миша налил водки себе и ей и ловко опрокинул рюмку. – Класс, рабочий класс! – рассмеялся Эдик. – Настя, с этой вредной привычкой он не расстанется никогда. Запомни. Никогда Михаил, не знаю, как его по отчеству, не оценит тонкий букет шато Марго. Его идеал – сивуха. Это не лечится. Егорушка при этих словах сердито засопел и, протерев носовым платком стекла очков и нацепив их обратно на нос, закричал: – Почему вы все это терпите?! Он же обижает вас! Да что там! Оскорбляет! И делает это намеренно! Почему никто ему не скажет, что он – негодяй? Почему его не выкинут отсюда? Миша! Ты-то что сидишь? Майя вжалась всеми своими тонкими косточками в кресло и замерла. Опять назревает скандал. – «В воздухе пахнет грозой…» – промурлыкал Эдик, распрямляя плечи. – Торро, Егор! Порви меня! И ты, Михаил. Возрази хоть разок. Выдавливай из себя раба. Я ведь искренне желаю тебе счастья. Олимпиада Серафимовна вздохнула и сердито сказала: – Помолчи наконец Эдуард. Дурью ты маешься, вот что я тебе скажу. Ведь у тебя есть и голос, и слух. И внешность дай бог каждому. Языками владеешь. Досталось талантов! Не поскупился творец. Почему ты не займешься чем-нибудь стоящим, Эдуард? Вместо этого прожигаешь жизнь, отца терроризируешь, брата изводишь. – Чем, например, бабушка, я мог бы заняться? Как ты сказала? Стоящим? – Ты мог бы стать артистом. Или даже дипломатом. – Хочешь сделать мне протекцию? Спасибо, бабушка, но я патологический лентяй. Карьера артиста меня в принципе не привлекает. Утомительные репетиции, бесконечные гастроли, дрянная пища в дурных гостиницах, визжащие от восторга девицы – все это навевает на меня тоску. Что касается международной дипломатии, то опять-таки надо притомляться, лизать толстые зады на пути к карьере, подличать, заниматься шантажом. Это путь долгий, а я хочу все и сразу. Эдик широко зевнул. Олимпиада Серафимовна открыла было рот, чтобы ему возразить, но ее опередила Вера Федоровна, накинувшись вдруг на свою визави: – Что это ты старые платья стала перешивать, Наташа? На новые денег не хватает? А говоришь, что дела в магазине идут хорошо. – Я? Старые платья? – вскинулась Наталья Александровна. – Какая чушь! – Святая правда, – заупрямилась Вера Федоровна. – Я отлично помню этот твой бледно-сиреневый костюм. Та же самая ткань. Перелицовка. – Что ты в этом понимаешь! Перелицовка! Это же Италия! Всемирно известный бренд! – Я не понимаю?! Да я… – Вера Федоровна осеклась, поймав тревожный взгляд сына. – Видать, показалось. Италия так Италия. Итог подвела Олимпиада Серафимовна, сказав: – Мы слишком устали и перенервничали. Надо бы отдохнуть. Давайте расходиться. – Но погода сегодня такая хорошая! – заспорила с ней Настя. – Мы могли бы погулять! – Я, пожалуй, составлю тебе компанию, – Эдик поднялся из-за стола. – Я тоже не хочу спать. Пойдем. Пару проводили выразительными взглядами. |