Онлайн книга «Самая коварная богиня, или Все оттенки красного»
|
– Вы где были в момент выстрела? – Я? У себя в комнате. – Одна? – Да. – Говорят, вы пришли в кабинет последней. – Моя комната находится в самом конце коридора. Я задремала и не сразу сообразила, что случилось, когда услышала выстрел. А потом вдруг вспомнила про пистолет в кабинете и… – И? – Побежала. Как все. – Вы в каких отношениях были с потерпевшим? – Я? У нас общий ребенок. – Ему, насколько я в курсе, уже под тридцать, вашему ребенку. – Я мать. Для меня он всегда будет ребенком. – Почему вы живете здесь? – Разве мой сын не имеет права жить в доме своего деда? Он навсегда останется членом семьи Листовых. И я тоже, – с гордостью сказала Вера Федоровна. – Но ведь вы оба – Оболенские. – Такие фамилии не меняют! – Но, насколько я понял, Эдуард, ваш сын, не жил здесь. А вы жили. – Ах, Нелли всегда была ко мне так добра! – залопотала Вера Федоровна. – А я сейчас нахожусь в стесненных обстоятельствах… Поймите, мне много не надо. Я человек скромный, нетребовательный… – Вы где-нибудь работаете? – Работаю? Я? – Но вы еще не достигли пенсионного возраста, а? – Я женщина. – Понятно. На что же вы живете? Милостью богатых родственников? Вы, как это говорится вашим языком, компаньонка? Или приживалка? – Я член семьи! – вспыхнула Вера Федоровна. – Пардон, ошибся, – усмехнулся Платошин. – Сейчас с пистолета снимут отпечатки пальцев. – Отпечатки? Почему отпечатки? – Вы должны пройти дактилоскопию. Как все в доме. – Но… Разве нельзя без этого? – Нет. – Но это же оскорбительно! – Простите великодушно, мадам княгиня, но в доме труп. – Ах, господи, что же это такое! Меня, Веру Оболенскую, хотят дактилоскопировать! Ах! Мне нехорошо… – Что-то болит? – Сердце. Я такая впечатлительная! Воды… – Хорошо, вы можете быть свободны… … – Наталья Александровна Листова, бывшая жена. Если быть точной, вторая бывшая жена. – Вы сегодня поссорились с потерпевшим. Говорят, в кабинете кричали. – Доложили уже! Не сомневаюсь, что Верка. Никак не поймет, что делить уже нечего. Да, мы с Георгием поссорились. А что я должна была делать? Он же собрался выдворить меня отсюда! – Потому что вновь собирался жениться. Так? – Вот оно, грязное белье! А еще просили меня помолчать… Нет уж, я скажу все. Не только меня он собирался выгнать отсюда, но еще и Нелли. И Настю. И, между прочим, Нелли врет, когда говорит, что прибежала в кабинет после меня. То есть прибежала, конечно, но… После того как вышла оттуда. Вот. Она стояла на лестнице, когда я вошла в дом. Просто стояла на лестнице, ведущей на второй этаж, на первой ступеньке, и чего-то ждала. Олимпиада Серафимовна ее не видела, на ней были очки с плюсовыми стеклами, а я видела. – Про очки уточните. – У моей свекрови сильнейшая дальнозоркость, она для чтения пользуется очками. Точно не помню диоптрии, раньше было плюс шесть. Она была в них, когда вошла в кабинет. Следовательно, мимо Нелли прошла, как слепая. А я ее видела. Она, правда, замерла и прислонилась к стене. Но у меня-то отличное зрение! Так что Нелли врет! Так и запишите! Это ей в отместку за то, что рассказала о предстоящей свадьбе Георгия! – Я все запишу, не сомневайтесь. – Я вам еще и не такое расскажу! – Но ведь это вы разругались сегодня с потерпевшим, не Нелли Робертовна. – Что? А она с ним не ссорилась? Просто у Нелли такая манера скандалить. Она не кричит, а, напротив, говорит очень тихо и подчеркнуто вежливо. Она заходила сегодня к Жоре в кабинет, это все знают. И они вполне могли разругаться. – Из-за чего? – Как это из-за чего? Думаете, ей надо, чтобы Жора снова женился? Ха! Это он вообразил идиллию: молодая жена с младенцем, работа над книгой, тишина и покой. Всех остальных – вон. Вот и получил пулю в лоб, – злорадно сказала Наталья Александровна. – В глаз. Пуля попала потерпевшему в глаз и разворотила полчерепа. Крупный калибр, хотя само оружие… Честное слово: в моей практике такое впервые. Потерпевший убит из антикварного пистолета. Забавно. Значит, вашего сына хотели лишить наследства? И вы из-за этого поссорились с бывшим мужем? – Я мать. Конечно, я защищала своего ребенка! – Где вы были в момент выстрела? – На веранде. – Одна? – Да. Пила… Чай. Кстати, любопытная деталь: Вера вошла в кабинет из студии. – Как-как? – А вам она что сказала? – Что была в своей комнате. – Врет! Она в студии была. Или в саду. Появилась в кабинете последней, это правда. Но не из коридора. И почему-то говорит, что на веранде я была одна. Ей-то откуда это известно? Из ее комнаты веранда не просматривается, комната угловая, в самом конце коридора, окна на другую сторону. Вот. – Вам, как и всем прочим, надо пройти дактилоскопию, Наталья Александровна. – Я сразу заявляю, что брала в руки этот чертов пистолет! – Когда? – Когда заходила в кабинет и разговаривала… ссорилась с Георгием. Но после того как я оттуда вышла, он был жив! – Зачем же вы тогда брали в руки пистолет? – Посмотреть. А что? Он такой красивый. А я люблю красивые вещи. – Но ведь никто не видел, что вы делали в кабинете бывшего мужа, а? Не видел, как вы брали в руки пистолет, а? Кто знает, когда именно на оружии появились ваши отпечатки пальцев? – Я его не убивала! – А кто? Назовите мне имя убийцы и докажите это. И можете спать спокойно. Наталья Александровна молча кусала губы. … – Да, мы с братом были в саду. С Эдиком. О чем я жалею. – Почему, Егор? – Только он мог убить папу. Он плохой. – Но Эдуард был с вами в саду, так? – Да. – И никуда не отлучался? – Нет. Мы говорили, а потом раздался выстрел. – О чем говорили? – Какая разница? – Действительно, никакой. А кого вы еще видели в саду? – Никого. А вообще-то я в тот момент по сторонам не смотрел. – Что, разговор был интересный? |