Онлайн книга «Обезьяна и сущность»
|
– Как скажешь, Алфи. Он извлекает из кармана старинную карту и изучает ее на ходу. – До Ланкастера еще миль тридцать, – говорит он. – Восемь часов ходу. Нужно подкрепиться. – А как далеко мы будем завтра? – спрашивает Лула. – Немного дальше Мохаве. А потом, по моим расчетам, нам потребуется не меньше двух дней, чтобы пересечь Техачапи и добраться до Бейкерсфилда. – Он засовывает карту в карман и продолжает: – Мне удалось выудить из директора довольно много всяких сведений. По его словам, на севере люди относятся весьма дружелюбно к беглецам из Южной Калифорнии. Не выдают их даже после официального запроса правительства. – Слава Вел… то есть слава Богу! – восклицает Лула. Снова наступает молчание. Вдруг Лула останавливается: – Смотри! Что это? Она протягивает руку, и с точки, где она стоит, мы видим невысокую юкку, а под ней – изъеденную ветрами бетонную плиту, которая нависла над старой могилой, заросшей сорной травой и гречихой. – Здесь кто-то похоронен, – говорит доктор Пул. Они подходят ближе; на плите, снятой крупным планом, мы видим надпись, которую читает за кадром доктор Пул: Уильям Тэллис 1882-1948 Не сомневайся, сердце, не грусти! Уж нет твоих надежд; они отсюда Ушли, теперь тебе пора идти! [132] В кадре снова двое влюбленных. – Должно быть, он был очень печальным человеком, – говорит Лула. – Может, не таким уж печальным, как ты думаешь, – отвечает доктор Пул, снимая тяжелую укладку и садясь на землю рядом с могилой. Пока Лула достает из сумки хлеб, овощи, яйца и полоски вяленого мяса, доктор Пул листает томик Шелли. – Вот, нашел, – наконец говорит он. – Эта строфа идет после той, что выбита здесь. Краса, все приводящая в движенье, Свет, чья улыбка вечно молода, И милость, что проклятию рожденья Не уничтожить, – ты, любовь, тверда, Сквозь жизни ткань, что долгие года Ткут человек и зверь, земля и море, Горишь светло иль тускло, но всегда Желанно – ты, со смертной тучей споря, Ее развеешь надо мной в просторе. Наступает молчание. Лула протягивает доктору Пулу крутое яйцо. Он разбивает его о надгробие, принимается чистить и бросает белые кусочки скорлупы на могилу. |