Онлайн книга «Антиквар»
И на больших балах, случается, любят, ревнуют, страдают и веселятся искренне и всерьез. И, как везде, от души радуются встрече добрые друзья. Только что отгремели торжественные аккорды польского, но уже поплыл над головами, разливаясь в пространстве, вальс. Михаил Румянцев, нарядный, в белом с золотыми позументами мундире кавалергарда — сюртуке с высоким воротником и короткими кавалерийскими фалдами, — едва не столкнулся с Борисом Куракиным. Тот явно шествовал прочь, подальше от вальсирующей публики, под руку с худощавым седовласым мужчиной. — Mon cher Michel! — Борис! Они немедленно обнялись и заговорили разом, возбужденно и радостно, едва ли, впрочем, слушая и слыша друг друга. Спутник Куракина наблюдал за встречей, улыбаясь ласково, чуть насмешливо. Лицо, обрамленное густой серебряной шевелюрой, было тонким, умным, нос — крупным, большие, слегка запавшие глаза из-под густых бровей смотрели пронзительно. — Ты не знаком? — Не имел чести, но имя и дела графа Толстого мне известны. Как всякому просвещенному гражданину Петр Федорович Толстой, живописец и скульптор, бессменный — на протяжении тридцати лет — медальер Монетного двора, профессор Российской академии художеств, сдержанно поклонился. И тут же — словно десяток лет вдруг упорхнули с плеч — лукаво улыбнулся Румянцеву. — Зачем вы уходите? При таком параде надобно танцевать, граф. — Entre nous [22] , я плохой танцор. — Не танцующий кавалергард?! Невозможно! — Mais tu es brave homme [23] . — Куракин, шутя, вступился за друга. И продолжил уже без тени улыбки; — Кабы не его заступничество, остался б наш Ваня Крапивин на конюшне князя Несвицкого. — Если б на конюшне… — И то правда. Знаете ли, граф, Michel не только из рук жестокосердного господина Ивана вырвал, после выходил у себя, в Румянцеве, как малое дитя. Поначалу думали — не жилец. — Сие похвально. Однако ж, боюсь, et il en restera pour sa peine [24] . — Mon Dieu! [25] Неужели дело так плохо? — Что за дело? — Ах, mon cher Michet, беда в том, что твой lе filleui [26] … — Неужто не оправдал надежд — или того хуже?.. — Хуже. Но совсем не то, о чем ты думаешь. Невиновен, скорее — жертва, как и прежде. — Que diable, mon prince [27] , говори толком! — Беда, Михаил Петрович, заключается в том, что юноша, спасенный вами, вероятно, серьезно болен. Вы, дорогой граф, самоотверженно врачевали тело и тем спасли несчастному жизнь, но душа его так и не оправилась после пережитого. — Боже правый, так он сошел с ума? Воистину coup de grace [28] ! «La force del dertino» [29] . — He совсем, буйнопомешанным не назовешь, окружающий мир воспринимает по большей части разумно, странность проявляет в одном. — То есть ты не представляешь себе этот ужас — он не отходит от мольберта, не выпускает из рук кисти. Приходит в страшное волнение, даже кричит, если хотят отнять. Но рисует все одно — и к тому же прескверно. Сам понимает, что выходит плохо, — плачет, рвет бумагу, а после все начинает сначала. Знаешь ли, кого ! он пытается писать? — Кажется, знаю. Душеньку. — Eh bien, vous etes plus avance que cela soit [30] . — Как? Разве ж тебе ничего не известно о несчастной танцорке княжеского балета? — Теперь — известно. Enfant du malheur! [31] A прежде терялся в догадках. Самого Петра Федоровича призвал в советники. Помнишь ли ты поэму Богдановича [32] ? — Как не помнить, сестры-девицы ночами зачитывались, в альбомы переписывали. И книжка была. А в ней — чудные гравюры работы графа Толстого. Не забыл. — Вот и я не забыл и подумал — вдруг Иван о той Душеньке сокрушается? Теперь, брат, знаю — о другой музе тоскует. И ничем этому горю не поможешь. Граф Толстой, как и ты прежде, судьбой художника проникся, теперь вот взял на свое попечение. Докторов приглашает. — Что же — есть надежда? — Надежда, граф, мерещится всякому, кто желает ее узреть, да не у всякого сбывается. Однако ж никому не возбраняется — и я надеюсь. Теперь хлопочу о пенсионерской поездке — и начал уже toure des grands dues [33] . Иное небо, может быть, не в пример нашему, плаксивому, развеет смертную тоску. Оправится Крапивин в Италии, Бог даст. — Comment c'est triste! [34] . — Однако ж, господа, мы на балу, и это oblige [35] … К тому же дама в ужасной тоге настойчиво ищет твоего внимания, Michel… — Побойся Бога, mon prince, c'est та tante [36] … Они говорили еще о чем-то, отвечая на поклоны, и, кланяясь, медленно двигались в нарядной толпе. В жарком, искрящемся пространстве царила музыка. Задумчивый вальс подхватывала бравурная мазурка и, отгремев, растекалась легкомысленным котильоном. Меж тем стояла уже глубокая ночь. Робкая питерская весна, испугавшись вроде непроглядной тьмы, отступила, укрылась где-то до лучших времен. Холодный сырой воздух был таким, как бывает зимой, и промозглый туман совершенно по-зимнему окутал притихший город. Москва, год 2002-й
Удивительно, но он запомнил с точностью до минуты — настроение испортилось за ужином в ресторане «Узбекистан», вернее, за десертом. |