Онлайн книга «Антиквар»
Потом это обстоятельство будет долго исследовать угрюмый следователь прокуратуры. Дотошно выспрашивать, как и почему случилось так, что жарким августовским воскресеньем Непомнящие-старшие остались в раскаленном городе? Никто не знал ответа. Игорь — тоже. Возможно, унылый следователь был прав. Причина и вправду не совсем обычного поведения родителей в те выходные могла стать ключом к раскрытию убийства, Кого-то, выходит, дожидались они тем роковым днем. Кого-то важного, диктующего свои условия, желающего, похоже, сохранить инкогнито. Иначе почему бы не позвать его на дачу? Все так. Но таинственного визитера не нашли. Дело отправили в архив. Игорь остался один. В те дни он думал, что жизнь кончена. О прежней, беззаботной и радостной, даже не помышлял. Просто спокойная, нормальная жизнь, казалось, не наступит никогда. Ему теперь во веки веков жить в атмосфере ночного кошмара, в вечном ужасе и вечной тоске. В пустой квартире, населенной призраками. Жить, постоянно прислушиваясь к шорохам за дверью, скрипу ползущего вверх лифта, гулким шагам запоздалого прохожего в пустынном ночном дворе. В постоянном ожидании смерти, такой же страшной, как и та, что унесла родителей. А может, еще страшнее. Умом понимал, что бредит. Дело свое преступники сделали вполне — зачем возвращаться? Мебель, техника, библиотека, посуда — все, что осталось в опустевшей квартире, стоило, конечно, немалых денег. Но не таких, чтобы из-за них убивать. Не те еще были времена. И тем не менее он боялся. Никому не верил. Терзался мучительными подозрениями, мысленно определяя в преступники самых близких людей. Время, однако, несмотря на пошлость известной сентенции, на самом деле излечило его. Не скоро и не окончательно, увы, — но все же. Как-то само собой все устроилось в жизни. Игорь Всеволодович закончил факультет искусствоведения знаменитого Суриковского института, работать устроился — не без помощи друзей семьи — в министерство культуры. Дачу продал. В квартире на Кутузовском сделал ремонт. Жизнь потекла как-то удручающе гладко, предсказуемо и скучно. Больших компаний, с той памятной ночи в Валентиновке, когда, не испытывая ни малейшей тревоги, он беззаботно веселился с разбитными приятелями и подругами, Игорь Непомнящий не любил. Он даже сподобился жениться на веселой, пухленькой секретарше одного из заместителей министра, но долго с ней не прожил. В браке заскучал пуще прежнего. Спасаясь от вязкой трясины мещанства, в которую с наслаждением погружалась домовитая секретарша, Игорь Всеволодович поспешил развестись. Впрочем, и развод прошел тихо, обыденно, без потрясений. Секретарша, несмотря на отсутствие высоких идеалов, оказалась женщиной порядочной — па роскошную квартиру не претендовала, мебель пилить не стала. После развода Игорь зажил совсем уж тихо. И — кто знает? — быть может, так же тихо и умер бы однажды незаметный, серый служащий в своей одряхлевшей квартире. Покинутый всеми — даже кровавыми призраками. Но грянул год 1991-й. Вместе с тысячами граждан великой империи, на поверку оказавшейся колоссом на глиняных ногах и вмиг развалившейся, Игорь Непомнящий вдруг прозрел, ожил, зашевелился. Жизнь больше не казалась вымученным школьным сочинением, каждое слово в котором — штамп, повторенный многократно, но обреченный звучать снова и снова. А вывод, к которому следовало прийти в заключении, вынесен в заголовок; «Онегин — лишний человек». И — Боже упаси! — никак не иначе. Рассеялась пелена теплой, замшелой обыденности, изученные до тоски, до оскомины дороги вдруг оказались путаными лабиринтами. И не понятно было, что ожидает за знакомым поворотом — то ли погибель, то ли — совсем наоборот — нечаянная радость. Да такая, о какой прежде не смели даже мечтать. Проснулись вдруг наследственные способности, пригодились давние родительские связи и даже книги из отцовской библиотеки, годами пылившиеся на полках. Игорь Всеволодович занялся консультированием, потом — заработав первые деньги — торговлей антиквариатом. Сначала параллельно со службой. Позже — когда дело неожиданно и резко пошло в гору — министерство культуры было оставлено и .немедленно забыто. Зато появился антикварный магазин на Старом Арбате. А вернее — в одном из тихих арбатских переулков. Сообщество московских антикваров приняло его безоговорочно. Разумеется, большинство настоящих мэтров, работавших когда-то с Непомнящим-старшим, пребывало уже в мире ином. Те, кто был еще жив, отошли от дел, уступив место благообразно поседевшим фарцовщикам. Но — удивительное дело! — их стариковского влияния оказалось достаточно. К тому же — непредсказуемые метаморфозы случаются иногда в жизни — давняя трагедия сослужила теперь добрую службу. Ее кровавый, таинственный флер возбуждал любопытство, бередил фантазии, завораживал — и в результате привлекал к персоне Игоря Непомнящего самых разных людей. Впрочем, вступив на новое профессиональное поприще сыном того самого Непомнящего, Игорь Всеволодович не намерен был почивать на наследственных лаврах. Он работал. И очень скоро ссылка, обращенная в прошлое, отпала как бы сама собой. Арбатский антиквар Игорь Непомнящий слыл человеком хорошо образованным, интеллигентным, однако жестким — и к тому же удачливым. Словом — состоявшимся вполне. Закрывая за собой дверь в прошлую жизнь, он, поколебавшись, все же решил продать родительскую квартиру на Кутузовском и поселился неподалеку от магазина. В пентхаусе респектабельного — элитного, как говорили теперь в Москве — дома. С подземным гаражом, спортивным залом, бассейном и мраморным вестибюлем, тишину которого денно и нощно охраняли крепкие, молчаливые секьюрити. Все складывалось прекрасно — впрочем, все и было прекрасно! — пока не приключилось событие, на которое Игорь Всеволодович поначалу даже не обратил внимания. Собственно, и не событие вовсе. Обычная по нынешним временам история. Владелец такого же небольшого антикварного магазинчика в соседнем переулке разорился. |