Книга Рэкетир, страница 25 – Джон Гришэм

— При чем тут он?

— Простое уточнение, Куинн, только и всего. Мне нужны все факты или по крайней мере большая часть. Ты виделся с Верзилой в последние три месяца?

— Без комментариев.

— Ладно. А где твой младший брат, Ди Рей? Тоже в Вашингтоне?

— Я не знаю, где Ди Рей.

— Ты часто виделся с Ди Реем в последние три месяца?

— Без комментариев.

— С тобой был кто-нибудь, когда тебя арестовали в Роаноке?

— Я был один.

Делок разочарованно вздохнул, Панковиц тоже — оба показывали своим видом уверенность, что их обманывают.

— Клянусь, я был один!

— Зачем тебе понадобилось в Роанок?

— По делам.

— Торговля наркотиками?

— Это наш бизнес. Роанок на нашей территории. Там возникла ситуация, требовавшая моего вмешательства.

— Что за ситуация?

— Без комментариев.

Панковиц надолго припал к соломинке.

— Знаешь, Куинн, — заговорил он наконец, — беда в том, что мы теперь не верим ни одному твоему слову. Ты лжешь. Мы знаем, что ты лжешь. Ты отвечаешь на наши вопросы ложью.

— Мы топчемся на месте, Куинн, — подхватил Делок. — Что ты делал в Роаноке?

Куинн взял с тарелки печенье «Орио», снял верх, лизнул крем и сказал, глядя на Делока:

— Одного тамошнего «мула» заподозрили в стукачестве. Мы лишились при странных обстоятельствах двух партий товара. Я должен был разобраться с «мулом».

— Убить?

— Нет, это не наш метод. Да я его и не нашел. Он, наверное, что-то пронюхал и сбежал. Я пошел в бар, выпил там лишнего, ввязался в драку, плохо провел ночь. Назавтра узнал от друга о хорошей цене на «хаммер» и решил взглянуть.

— Что за друг?

— Без комментариев.

— Опять врешь, — сказал Делок. — Врешь, мы знаем. Ты неважный врун, Куинн, ты в курсе?

— Вам виднее.

— Почему ты зарегистрировал «хаммер» в Северной Каролине? — спросил Панковиц.

— Потому что я был в бегах, помните? Сбежавший заключенный старается не наследить. Просекли? Отсюда фальшивое ID, фальшивый адрес, все фальшивое.

— Кто такой Джекил Стейли? — спросил Делок.

Куинн немного поколебался и с деланным безразличием ответил:

— Мой племянник.

— Где он сейчас?

— В одной из федеральных тюрем строгого режима. Уверен, вы знаете ответ.

— В Алабаме, приговорен к восемнадцати годам, — сказал Панковиц. — Джекила накрыли под Роаноком с полным грузовиком кокаина, так?

— Уверен, у вас обширное досье.

— Ты пытался помочь Джекилу?

— Когда?

Изображая разочарование, агенты переборщили. Оба потянулись к своим стаканам с «Ред булл», Делок заел разочарование печеньем. На тарелке оставалось еще штук десять, рядом стоял полный кофейник. Казалось, они готовы допрашивать Рукера всю ночь.

— Хватит юлить, Куинн, — сказал Панковиц. — Мы выяснили, что Джекила взяли в Роаноке с большой партией кокаина. За это ему светило много лет. Вот мы и спрашиваем: пытался ли ты ему помочь?

— А то как же! Он родственник, часть бизнеса, попался при исполнении своих обязанностей. В таких случаях семья никогда не сидит сложа руки.

— Ты нанял адвоката?

— Да.

— Сколько ты ему заплатил?

Немного подумав, Куинн ответил:

— Точно не помню. Кучу наличных.

— Ты расплатился с адвокатом наличными?

— Чем же еще? Закон не запрещает наличные, если я ничего не путаю. Мы не пользуемся банковскими счетами, кредитными картами — всем, что может отследить ФБР. Только звонкая монета!

— Кто дал тебе деньги для адвоката?

— Без комментариев.

— Может, Ди Рей?

— Без комментариев.

Панковиц не спеша достал папочку и вынул из нее листик.

— А вот Ди Рей говорит, что это он дал тебе в Роаноке денег.

Куинн покачал головой и осклабился — крайняя степень недоверия.

Панковиц в ответ предъявил цветную фотографию размером восемь на десять: Ди Рей в окружении агентов ФБР, в наручниках, с разинутым ртом и сердитым лицом.

— Мы навестили Ди Рея через час после твоего ареста. Знаешь, он разговорчивый! Куда разговорчивее тебя.

Куинн глазел на фотографию и не находил слов.

«Морозильник», четыре часа утра. Виктор Уэстлейк снова встал и походил по комнате. Это был его способ борьбы со сном. Остальные четыре агента бодрствовали благодаря безрецептурным амфетаминам, «Ред булл» и кофе.

— Как же они тянут! — не удержался один.

— Это называется обстоятельность, — сказал другой. — Они его изматывают. Он говорит уже семь часов — вот что невероятно!

— Не хочет в окружную тюрягу.

— Его можно понять.

— Думаю, его разбирает любопытство. Игра в кошки-мышки. Как много нам известно?

— Им его не провести, слишком хитер.

— Они знают, что делают, — подытожил Уэстлейк. Перестав расхаживать, он налил себе кофе.

В Норфолке Панковиц тоже плеснул себе кофе и спросил:

— Кто привез тебя в Роанок?

— Никто, сам приехал.

— На какой машине?

— Не помню.

— Врешь, Куинн. Тебя привезли в Роанок за неделю до седьмого февраля. Вас было двое. У нас есть свидетели.

— Значит, ваши свидетели врут. Вы врете, все врут.

— Ты купил «хаммер» девятого февраля, заплатил наличными, не оформил трейд-ин. [6] Как ты попал на площадку продажи подержанных машин, чтобы купить «хаммер»? Кто тебя туда привез?

— Не помню.

— Не помнишь, кто тебя привез?

— Вообще ничего не помню. Я был с похмелья, еще полупьяный.

— Брось, Куинн, — сказал Делок. — Все это вранье уже смешит. Что ты скрываешь? Если бы ничего не скрывал, то столько не врал бы.

— Что вы хотите узнать? — всплеснул Куинн руками.

— Откуда ты взял столько денег, Куинн?

— Я наркодилер. Почти всю жизнь этим занимаюсь. И сидел за то же самое. Мы купаемся в наличных, едим наличные, усекли?

Панковиц покачал головой.