Онлайн книга «Гений страсти, или Сезон брачной охоты»
|
– Голова сейчас пройдет, – быстро сказала я, и на его лице промелькнуло выражение неподдельного разочарования. Словно он ожидал услышать от меня нечто совсем другое. Его рука отпустила мою. И тут из глубин квартиры до нас донесся голос Ульяны: – Что вы будете пить? – Виски! – буркнул он. – Одну минуту. Ульяна принесла виски и поставила стакан на низкий столик у кровати. Шаповалов выпил виски залпом. – Еще? – Не надо. Вот что… – он обернулся ко мне. – Твой ролик сделан по рисункам детей? – Да. – Можно попробовать сделать его заново? Ну, я понимаю, что это – работа не на день и не два. Но у тебя же талантливые ребята, если они немного поднапрягутся – выдюжат. А потом наверняка у них общий рисунок ролика в головах остался. Тем более работали они над ним совсем недавно… Восстановить «картинку» по свежим следам – особых затруднений, я думаю, это для них не составит. Возможно, я и ошибаюсь, но это – реальный выход из создавшейся ситуации. Господи! Как же эта простая, очевидная мысль не пришла мне в голову раньше?! Я была слишком занята своими переживаниями: кто его взял и почему… а что можно найти выход – в это я не верила… – В этом что-то есть… – Конечно, я же слов на ветер не бросаю… У тебя еще есть время? – Есть. Заявки подаются вплоть до 22 апреля. Фестиваль состоится с 19 по 25 июня. – Тогда нет проблем! Слушай, поехали в офис, заберем рисунки детей. Они хранятся в офисе? – Да. – Тогда – едем! Не будем терять время. – А почему не утром? Я не могла бы сказать, что мой родной офис внезапно стал для меня чужим и мне не хочется туда ехать лишний раз. Он стал чем-то вроде пылесоса, заглатывавшего все подряд: мои эмоции, результаты наших общих трудов… Мой офис, для которого выбирала краску для стен и мебель в комнаты, внезапно превратился во враждебную территорию. – Уже поздно. – Не надо тянуть, – сказал он. Я нахмурилась. Я не собиралась идти на поводу у Шаповалова и уже собралась ему заявить об этом, как вдруг услышала голос Ульяны: – Олег Николаевич прав… Лучше поехать туда немедленно. – Тебя-то какая муха укусила, – пробормотала я ворчливо. – Сейчас, сейчас… дело не может подождать до завтра? – Не может. Эти люди настроены очень серьезно. Они могут обыскать ваш офис и унести из него то, что им нужно. Раз уж они напали на вас. Я думаю, что самые важные бумаги вам следует увезти домой, – решительно сказала Ульяна и добавила: – Я помню, когда папа баллотировался от партии «Местная власть», в его офисе все перевернули вверх дном накануне ответственных дебатов в телеэфире, украли самые важные документы и бумаги. Потом на него вылили кучу компромата. Когда идет война, выбирать не приходится. – Ты считаешь, что у нас «война»?! – вырвалось у меня. – У нас?! В офисе?! Слово «война» было еще хуже, чем «враги»! Мир вновь словно перевернулся, и мне показалось, что я медленно уплываю в черную ночь без единого шанса вернуться обратно, на твердый берег. – Вы же сами все понимаете, Влада Георгиевна! – голос Ульяны прозвучал устало и как-то непривычно мягко. Я перевела взгляд с Шаповалова на Ульяну: – Ну, тогда – едем! Не будем откладывать. Каждое движение по-прежнему отдавалось болью во всем теле. Я оступилась на лестнице, и Шаповалов поддержал меня под локоть. – Осторожнее! Когда до машины осталось несколько метров, Шаповалов подхватил меня на руки. – А как же быть с теми? С другими? – шепнула я Шаповалову на ухо. Он пристально посмотрел на меня, и от его взгляда мне стало не по себе, словно я сморозила страшную глупость. – Я. Разберусь. С ними, – отчеканил он, и я покрепче обхватила его руками за шею. Ульяна нажала на кнопку сигнализации, и дверцы «феррари» открылись. Шаповалов остановился, и я уткнулась губами в его шею. – Не боишься, что укушу? – шепотом спросила я. Он издал некий звук, похожий на насмешливое фырканье. – Что взять с женщины? – Он опустил меня на асфальт, и у меня опять закружилась голова. Я схватилась за его руку и посмотрела ему в глаза: он был выше меня примерно на полголовы, и в его взгляде читалась откровенная снисходительность и еще что-то, похожее на сочувствие. Я передернула плечами. Очень мне нужно его сочувствие! Вот еще! – Садимся! – коротко бросила Ульяна. – Вам где будет удобнее, Влада Георгиевна? – Я сяду на заднее сиденье. – Я тоже. Рядом. Для опоры, – услышала я от Шаповалова. В неясном свете фонарей, горевших на парковке, мне показалось, что Шаповалов улыбается. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на меня сверху вниз. И у меня вновь перехватило дыхание – из-за холода, из-за его улыбки, из-за всей неясности и зыбкости этой ночи, которая не то начиналась, не то уже заканчивалась. В машине Ульяна обернулась и протянула мне термокружку: – Я взяла для вас кофе. – Спасибо. Кофе пахло корицей и теплым молоком. – Можно и мне глоток? – хрипло спросил Шаповалов. Он сидел в опасной от меня близости, я чувствовала бедром прикосновение его ноги и слышала его дыхание. Он отпил немного и повернулся ко мне: – Хорошо! Но мне показалось, что он говорит о чем-то другом, не о кофе. Машина неслась по ночной Москве, как хищный зверь, бесшумно и быстро… Огни реклам расплывались перед моими глазами, меня немного подташнивало. Но признаваться в собственной слабости не хотелось, как не хотелось вообще что-то говорить. Меня вполне устраивало общее молчание, эта странная, ни на что не похожая ночь и Шаповалов, сидевший рядом со мной. Увидев меня, охранник удивился: – Влада Георгиевна, вы? – Да, я. Опять, – сказала я, нервно рассмеявшись. – Не ожидали? – Конечно, нет! Какие-то дела привели вас сюда в ночное время? – Они самые. – Ни днем, ни ночью покоя нет, – вздохнул он. – Это точно. Ирочка Сергиенко не проходила? – Нет. Не было ее. Определенно, – парень был еще совсем молодым, но старался говорить кратко и веско, нарезая слова, как ломти хлеба. Он протянул мне ключ. – Не дадите ли их мне? – спросил Шаповалов. Я отдала ключи Шаповалову, и он озорно сверкнул глазами: – Мерси! Перед дверью офиса Шаповалов помедлил и посмотрел на меня: |