Онлайн книга «Нежное притяжение за уши»
|
— Почему это? — рассердилась Машуня. — Вы не против? — спросила она соседа с гипсовой ногой. — Чувствуйте себя как дома! — расплылся тот в милостивой улыбке и вкусно слизнул что-то с ложки. … Машуню просто всю колотило нервной дрожью. Она явилась к Кольке назло Федорчуку, а он вдруг сам тут материализовался. Тоже пришел назло ей? Но во взгляде Ивана читалось что-то совсем другое: не было ни агрессии, ни насмешки… И Машуня решила поскорей проверить все свои предположения. Для этого надлежало по-быстренькому применить все свое очарование и посмотреть: очаруется ли им Федорчук или не очаруется. До Кольки ей уже не было никакого дела. Не дожидаясь, пока мужчины сами догадаются услужить больному, Машуня подставила стул к окну, наполовину занавешенному синими шторами, медленно и красиво сняла сапоги и, шагнув на подоконник, потянулась к форточке. Ее короткая юбка тут же нескромно и как-то мучительно для всех присутствующих поползла вверх. — Кажется, здесь все забито гвоздями! — пожаловалась она мужчинам. — Я сэйчас все отдэру! — ринулся ей на помощь Миндия. — Я сам! — гневно одернул его Федорчук и тут же вскарабкался на подоконник. — А ты сиди и заново допрашивай потерпевшего! И учти, я все слышу. Как-то само собой получилось, что штора колыхнулась за спиной Ивана и совершенно скрыла его и Машуню от глаз посторонних… Очутившись вместе с ним в темном проеме окна, она окончательно разволновалась… Тем более, что он смотрел на нее как-то совсем умопомрачительно… — Вы кого-ныбуд падазрэваетэ? — раздался из-за занавески удрученный голос Миндии. Колька недовольно что-то забубнил. Очень напуганная и очень смелая Машуня подняла ладонь и легкими пальцами коснулась губ Федорчука. … Злая медсестра затаскивала «домой» больного, который под прикрытием темноты без спросу вышел на крылечко покурить. И тут она вскинула глаза на освещенные окна второго этажа. А там — о, мама мия! — на фоне подсвеченных электричеством штор чернели силуэты какой-то бессовестной парочки, нагло целующейся на глазах у всей почтеннейшей публики! * * * Машуня с Федорчуком вбежали в его квартиру и, не включая света, продолжили целоваться. Это происходило долго и насыщенно. Осмелевший Федорчук поднял Машуню на руки, и целование продолжилось с новой силой. Когда он, дрожа от страсти, все-таки поставил ее на пол, раздался оглушительный рев Фисы — Машунины каблуки приземлились прямо на кошачий хвост. — Тебе что, всей остальной квартиры было мало? — вскричал Федорчук, щелкая наконец включателем. Машуня поморщилась от резкого света и присела, ища глазами травмированное животное. Кот перепугано и ненавистно взирал из-за угла. — Фисочка, я тебя придавила… — признала свою вину Машуня. — Сам виноват, — констатировал Федорчук, эгоистично улыбаясь. — Ты раздевайся, проходи… Иван был безмерно счастлив. Он и не ожидал, что любимая девушка может так скоро оказаться в его страстных объятьях… Вот что происходит, когда действуешь в союзе с мамами! … Машуня прошествовала в комнату и упала на диван в ожидании демонического появления Федорчука из прихожей. И тут ей на глаза попалось странное сооружение на столе, несколько отвлекшее ее от предвкушения любовных утех. Там лежал большой лист картона, на котором располагались упаковка из-под чая, коробок спичек и множество пластилиновых столбиков. — Иван! — позвала она, приподнимаясь на локте. — А что это такое? — Да это я моделирую, — объяснил Федорчук, протопав в комнату. — Не узнаешь? Это же панорама убийства. — А-а, — поняла Машуня. — Пачка чая — это дом. А коробок — это бассейн, что ли? — Ага. А вот это ты! — с гордостью представил Федорчук малиновую пластилиновую пимпочку. Машуня вгляделась и обнаружила, что у «нее» в отличие от всех остальных «гостей» весьма старательно вылеплены все женские формы. — Не похожа, — засмеялась она. — Хотя для макета я очень даже ничего. — Вот здесь — Стас с Оксаной, — вдохновенно показывал Федорчук. Гости теперь более-менее на своих местах, а то с ними такая неразбериха была. Я уже почти всех допросил и расставил. Осталось где-то человек десять… Тем временем Фиса, забывший о своей обиде, вскочил на краешек стола и, протянув лапу, попытался спионерить с листа «бассейн». — Ах ты дрянь эдакая! — напугал его Федорчук. Фиса втянул назад свою лапу, отвернул голову и сделал вид, что так и было. Но Машуне сейчас не было дела ни до Фисы, ни до убийства Стаса. Шорохов вообще затерялся где-то на задворках ее сознания, как любимая в пятом классе группа «Ласковый май». А Федорчук — распрекрасный и удивительный — был рядом. Ей до смерти нравилось, что она так быстро соблазнила его, а он так мило поддался на все ее ухищрения. Ну и что, что они виделись всего несколько раз! К тому же он и маме ее понравился… Хитренько прищурившись, Машуня подскочила к Ивану и резким движением скинула с его плеч пиджак. Он тоже моментально возгорелся… И именно в этот момент в дверь раздался осторожный стук. — Кто? — в один голос воскликнули Федорчук и Машуня, в испуге отпрыгивая друг от друга. — Свои! — отозвался из-за двери хор дребезжащих голосов. Взлохмаченный Федорчук пошел открывать, и через несколько мгновений в квартире появились три женские фигуры, одетые сообразно старушечьей моде конца семидесятых — начала двухтысячных годов. — Баба Нюра, тетя Капа, Софья Степановна, вы?! — ошеломленно проговорил Иван, пропуская соседок в квартиру. Бабульки взволнованно топтались в прихожей, не забывая в то же время поглядывать из-за широких Федорчуковских плеч на Машуню. — Мы, мы… — отозвалась за всех тетя Капа. — Мы вот тут вам пирожков принесли. Горяченьких. Очень вкусные… Иван принял от них прикрытый вафельным полотенцем поднос и принялся страстно благодарить. Машуне тоже пришлось делать всякие признательные жесты, близкие по смыслу к реверансам. — Ну, кушайте, кушайте, мы уж пойдем, — попятилась к выходу Софья Степановна, увлекая за собой подружек. — Только долго-то не сидите. Чай, обоим завтра рано вставать. — Да что ты с ними, как с маленькими, Софа! — возмутилась баба Нюра. Они и сами все знают. — Девочки, не ссорьтесь, ради Бога! — тут же вступила в разговор тетя Капа, после чего все трое вышли на лестничную площадку, откуда еще долго слышался напряженный спор: можно или нельзя воспитывать молодежь, когда ей минуло уже без малого тридцать лет. — Это что было? — шепотом спросила Машуня, когда Федорчук вновь появился в комнате. Иван уселся рядом с ней на диван. — А это мой «Комитет помощи Федорчуку» приходил на тебя глядеть. Они наверное увидели, что ко мне девушка пришла, вот и придумали под предлогом пирогов проникнуть в мою квартиру. |