Онлайн книга «Верну любовь. С гарантией»
|
— А может быть, вы как-нибудь сами?.. Трус, какой же трус! Неудивительно, что жена так с ним поступила. Женщины как кошки — живут не умом, а интуицией. И трусов не переносят. Ничего, тем легче будет с ним договориться. — Тогда ничего не получится. Я же говорил, это очень сложно и опасно. Не хотите — наймите киллера. Заодно и сэкономите. Так будет, наверное… — Я согласен! Согласен! — поспешно проговорил собеседник профессора. — Я все понял. Прямо с утра. Сначала — в Благовещенский… А в городе точно есть семь церквей? — Гораздо больше, — успокоил его Хлебников. — Очень важно ничего не перепутать. Второй раз это уже не начнешь… — А свечи зачем? — Свечи привезете мне. И после этого можете уезжать. Когда вернетесь, я думаю, ваша… проблема будет улажена, — мягко скруглил опасный поворот Хлебников. — Я уеду на две недели, — хрипло сказал мужчина. — Где можно будет найти вашу жену? Собеседник как будто ждал этого вопроса. В руках у него появился плотный белый конверт. — Вот… домашний адрес. Еще… эта сука открыла ресторан… «Париж»… идиотка! На мои деньги! — Он даже застонал сквозь стиснутые зубы. — Вбухала… немерено сколько! — Хорошо. — Радий Вадимович принял конверт и спрятал его во внутренний карман пальто. — У вашей жены есть любовник? — неожиданно спросил он. — Я не знаю. Подозреваю, что есть. Не знаю. — И еще… — Что? — Мужчина испуганно подался назад, заметив в руках собеседника блестящий предмет. «Да, нервишки у тебя ни к черту», — подумал Радий Вадимович и вслух сказал: — Не бойтесь. Наклоните голову. Вот так! Что-то легонько щелкнуло. Мужчина вопросительно посмотрел на Хлебникова. Тот удовлетворенно показал собеседнику крошечную прядь его волос. — Видите? — спросил он, не спеша положил волосы в прозрачный мешочек и защелкнул его. — Зачем это? — Заказчик дико вытаращился, как будто живьем увидел гремучую змею. — Это наша гарантия, — веско произнес Хлебников. — Что вы нам заплатите. — Я и так вам заплачу! — Мужчина запаниковал. — Я человек слова! Что вы!!! — Так вы все запомнили? Начиная с Благовещенского собора. И поезжайте куда-нибудь за границу. Чтобы потом можно было доказать, что вас здесь не было. — Понимаю… — До свидания. — Хлебников взялся за ручку двери. Мужчина все так же не отрываясь смотрел на маленький пакетик в его руке. Хлебников усмехнулся и спрятал его в карман — в тот самый, где уже лежал плотный белый конверт. В конверте были адрес и имя — Соболева Екатерина Александровна. * * * — Ну ты скотина бессмысленная, и все! — Марья Васильевна Камышева вслух разговаривала со стоящим прямо перед ней прибором. — Ну скотина же! Что ж это ты мне такое показываешь, а? — Здравствуй, Машенька! — задушевно пропел Лысенко. — Я пришел к тебе с приветом… — С топором и пистолетом, — неприязненно закончила Камышева. — Ну? — Баранки гну! Ты чего это, Машунь? Или тебя вчера обидел кто? — Никто меня не обижал! — Камышева с силой встряхнула прибор и грюкнула им об стол. Прибор щелкнул, и от него отчетливо запахло паленым. — Зараза! Это я не тебе! — Д-а-а, — загадочно протянул Лысенко. — Я вот, например, тебя никогда не обижал… — Ты по делу пришел? — перебила его Камышева. — Если просто языком чесать, то я занята. Хрен знает что мне тут показывает, а еще и ты… — Она дернула шнур, лишая аппарат питания. — Ничего без очереди делать не буду! — Да я не за этим пришел. Ты меня чайком напоить не хочешь? — С какой стати? — Ну… от хорошего отношения. — А у нас с тобой хорошие отношения? — поинтересовалась Камышева. — Прекрасные, Маш, прекрасные! Просто чудесные! По крайней мере с моей стороны. Вот смотри: ты на меня можешь хоть по какой-нибудь причине пожаловаться? — Ну… не могу, — после секундного раздумья призналась Камышева. — И я на тебя не могу. Золотой ты человек, Машенька. Честное слово, золотой! — Лысенко, ты что, издеваешься надо мной? — Камышева в изнеможении откинулась на спинку кресла. — Никогда в жизни! — заверил он ее. — Кстати, ты вчера вечером на проходной проходила? — Все вчера вечером на проходной проходили, — сумрачно отозвалась Марья Васильевна. — И все про меня гадости говорили. Да? Или ты одна? — Ах, ты об этом! А что? Правда глаза колет? — Смотря какая правда, Маш, какая правда! — Я, Лысенко, человек прямой, — начала Камышева, и тут телефон у нее на столе разразился продолжительной трелью. Камышева схватила трубку, как врага за горло, и рявкнула: — Да! Нет! Не знаю! — И швырнула ее обратно на телефон. — Так на чем мы остановились? — спросила она, исступленно роясь в заваленном бумагами ящике стола. — На том, что ты человек прямой, а я человек кривой, — подсказал Лысенко. — И каждая от меня по пять абортов сделала. Я, Маш, может быть, жениться собирался, а ты своими нежными ручками взяла и разрушила мое личное счастье. До основания. До самого фундамента. Даже не до фундамента. Фундамент ты взорвала, а в котлован еще и плюнула. Вот так! — Ты? Жениться? Лысенко, не свисти! — Да… не ожидал я такого, честно скажу. От кого угодно, Маш, но только не от тебя! Камышева демонстративно повернулась к собеседнику спиной вместе с креслом и, шаркнув по полу ногой, поехала вдоль стеллажа. Доехав до конца, она еще раз шаркнула и завернула за угол. — Маш, а Маш? Так я тебе шоколадочку принес! — Что?! — Камышева, забыв об осторожности, выехала из-за укрытия. — Что ты мне принес? — Шоколадочку, Маш. С этим… клубничным йогуртом, вот! — Я проверю, — пообещала Камышева, — с какой она там отравой! — Даже вот… с конкурсом! Откроешь, Маш, а там какой-нибудь суперприз. — Ты у нас суперприз, — угрюмо проговорила эксперт, паркуясь у стола и беря подношение. — Только вот не достался еще никому! Ладно, давай, валяй, что там у тебя? — В каком смысле? — спросил Лысенко. — В прямом. Давай, что ты там принес, и выкатывайся. — Так я тебе отдал уже то, что принес, — удивился Лысенко. — Больше нет ничего! — И все? — недоверчиво протянула Камышева. — А работа? — Отдыхай! Девчонкам привет! — Он послал ей воздушный поцелуй и выплыл из помещения. Камышева протопала слоновьей рысью к двери и выглянула в коридор. Никакого подвоха не было. |