Книга Казино ты мое, казино, страница 14 – Марина Серова

Вскоре я вышла от Степаныча, вооруженная описанием его жильца. Пришлось побиться со стариком, который весь внешний вид своего огорчителя сводил к слову «козел». Но в результате я получила: лет 30–35, высокий, зовут Женей, волосы темные, коротко остриженные, одет в белое, на пальце перстень с темным камнем, разведен (по его словам). Вот и все, а в остальном — козел.

Позвонила с уличного автомата Ирине из шейпинг-центра, застала ее дома. Хорошо работать бухгалтером, честное слово.

В сомнамбулическом состоянии — она еще и не проснулась! — Ирина уточнила мне адрес Гудковой и дала номер ее телефона.

Звонить Гудковой я не стала, попробуем взять внезапностью, а если ее не будет дома, будем считать, что принцип внезапности не сработал.

Нужный дом оказался из новых да престижных — четырехэтажный, четырехподъездный. Почему-то без лифта, квартира — на последнем этаже, и я поволочилась по ступенькам. Какая, к чертовой матери, престижность, когда на стенах, окрашенных голубенькой красочкой, выковырены совсем непрестижные слова.

Бронированная дверь с панелями темного цвета, слева на стене — домофон. В него-то я пальчиком и ткнула. Шагов слышно не было, дверь отворилась, и я увидела полную крашеную блондинку в ситцевом платьице, в больших очках и стоптанных тапочках.

«Любопытно, — подумала я, — это мадам Гудкова или ее верная Жануария?»

— Здравствуйте, вы Ирина Гудкова… — нейтрально протянула я.

— Это я, здравствуйте, — приветливо и весело ответила она.

«Уборкой занимается!» — а по-другому я решить и не могла.

— Меня девочки просили зайти, из шейпинг-центра, они волнуются. — Я убеждена, что умею говорить таким застенчивым и робким тоном.

— Заходите-заходите.

Я и зашла, но застыла сразу же за порогом — мне в колено ткнулся холодный нос задумчивого буль-мастифа. Я не стала врать: «какой чудный песик» — ни фига не чудный, такой же противный французский бульдог, только перекормленный.

— Уйди, Малыш, не приставай. — Нина топнула ногой, буль-мастиф тяжело вздохнул и лег на пол.

Мы прошли по коридору под блестящим алюминиевым потолком вдоль теплых пробковых стен по паркету мербау. Слева осталась кухня за дубовой дверью, и мы вошли в зал с электрическим камином и кожаными диванчиками. На светлого дерева круглом о трех ножках журнальном столике стояла в рамке фотография. С нее улыбалась молодая девчушка.

— Садитесь. Как вас зовут? — Хозяйка тяжело плюхнулась, выставив вперед квадратные коленки.

— Татьяна.

— Ну а я Нина… Ой, а может быть, кофе?

— Нет-нет, я ненадолго. — Я-то просто вежливо ответила, но хозяйка и не собиралась соображать насчет угощения, и с довольной улыбкой кивнула головой.

— Нина, мне предложили работать внештатным инструктором в «Диане», у меня куча знакомых в секциях, в руководстве, вот и Ирина — знаете? — главбух попросила зайти узнать, не заболели ли?

— Нет-нет, все хорошо, передайте Ирине спасибо за заботу, я не заболела, даже наоборот…

— Выздоровели? — наивно спросила я. Эта тетка начала меня бесить.

— Нет, просто я… — Она замялась и даже чуть-чуть покраснела — честно! — потом вздохнула, взмахнула рукой и выпалила: — Я замуж собираюсь, вот!

— Поздравляю! — с ударением произнесла я, а про себя тут же отметила: Нине сейчас точно не до Попова, а жаль — удобная была версия. Так не хотелось в Радищево переться, а придется, Танечка.

— Ну, мне, наверное, пора, — сказала я и стала выбираться из недр дивана.

— Да посидите еще, Татьяна! А вообще-то нет, идемте на кухню. — Нину прорвало, сейчас на мою голову просто обрушится куча эмоций и ненужной информации. Я встала и, стараясь выдерживать гримасу поприветливее, пошла за хозяйкой.

Моднявая кухня — металл и дерево, хороший кофе, ужасное бабское ля-ля минут на сорок.

Вышла я от Нины с распухшей головой, по дороге наступив на ухо Малышу, чего он и не заметил. Как ни трясла головой на лестнице, а все равно вертелось никчемное: он помоложе будет, ах, жизнь трудную прожил, ах, дочка без ума — даже ревную (хи-хи), ах, звоните, ах, приглашаю.

Выходя из подъезда, сразу ткнулась носом в букет роз — честное слово! За розами стоял мужчина лет тридцати пяти, высокий, что-то латиноамериканское было в его лице. Везет же кому-то. По брошенному на меня взгляду сразу стало понятно — бабник. Так что, может быть, и не очень кому-то повезло.

Мы расшаркались и разошлись.

Приятный мужчина. И Нина со своей болтовней сразу вылетела из головы.

Подошла к «девятке» и вздрогнула — рядом стоял «Фольксваген-Гольф» серебристого цвета. Совсем вылетел из головы тот резвый Игорек, неужели это он? Я оглянулась: не видно его, страстного, нигде; еще раз присмотрелась к «Гольфу» — правое переднее крыло ровное, без следов ремонта, а он хорошо ударил туда головой. Значит, не его машина. Стареешь, Таня, не нервничай. Аккуратно выехала и помчалась к казино. Оно открылось уже, судя по моим брегетам.

Я легко поднялась по ступеням на крыльцо, улыбнулась охранникам, поздоровалась и направилась в зал.

У ближайшей рулетки напрягался одинокий клиент, я прошла в административный коридор.

Ермаков сидел в одиночестве за столом и, сморщив лобик, в расчерченном сеткой листке ставил крестики, составляя график дежурств. Считал дни по пальцам левой руки, шевеля губами, и был очень занят.

— Привет, Алексей Петрович!

— Привет, есть новости?

— Не-а, но есть вопросы.

— Срочно?

— Конечно. Дыру в потолке заделали?

— Сегодня должны, а тебе-то что?

— Степанычу обещала.

— Не твое это дело. У тебя своих забот выше крыши. Или, может, еще одну дырку нашла?

— Пока нет! — Я села напротив Ермакова, пододвинув кресло, и, навалившись на стол, почти ткнулась лбом в его лоб, уже взмокший от сложных дум.

Он растерянно заморгал:

— Чего тебе?

— Так где Попов? Я же должна знать, а то пропадают клиенты, а мне дают задания их найти, но ничего не говорят. Колись, Петрович!

Ермаков, вытянув шею, через меня посмотрел на дверь, потом на телефон, засопел и конфиденциально шепнул:

— Пропал.

— Ты или он?

— Он пропал. Перестань хохмить!

Я села свободнее, достала сигарету, закурила.

— Давай подробности, Петрович.

Ермаков отложил лист дежурств в сторону, посмотрел на меня с досадой и начал терпеливо рассказывать:

— Вчера до обеда он был здесь, постоянно созванивался с Телегой, до тебя несколько раз пытался дозвониться. Потом уехал домой обедать. Приехал Телега, Володьки нет, я позвонил к нему домой, жена говорит, что не приезжал. Ну, думаю, может, по делу заехал куда-то, а Телега сразу же дал команду своим — посмотреть. Потом звонят, говорят, что зарегистрирован на московский рейс, улетел, значит. Пока мы чухнулись, он уже час как по столице бродил. Ищи его теперь. Вот так-то.