Онлайн книга «Бойтесь напуганных женщин»
— Погоди-ка… — Он ненадолго отошел и вернулся с фонарем. — Вот. Идите с Надеждой ко мне домой и ложитесь спать. — Может, мы пойдем ко мне? — робко спросила Тоня. — Не говори глупости, вначале мы твой дом осмотрим, какие там разрушения, мало ли. Огромный кусок скалы на дорогу упал. Кто знает, как это на жилых постройках отозвалось? — Костя, скажи, почему ты так обо мне заботишься? — спросила она. — А ты до сих пор не поняла? Он осторожно поцеловал ее. — Иди. Ничем вы здесь помочь не сможете. Район бросает к нам такие силы! Специалистов. И перестань себя есть поедом за то, чего ты не совершала и сделать не сможешь! Михаил, как видишь, жив. А помочь тем, кого накрыл сель, ты попросту вряд ли сможешь. Считай, что я буду заниматься спасением… тех, кого еще можно спасти… за нас двоих. Он оглянулся на одиноко стоявшую Надю. — За троих. Так что идите и отдыхайте. Тоня подошла к Наде и обняла ее за плечи. — Пошли, подруга, наш мужчина сказал, что мы можем отдохнуть, пока он будет геройствовать здесь с МЧС и медиками. — Лавр сказал, что вернется, как только устроит Михаила… Он рассказывал, как полз по грудь в воде и пару раз его чуть не смыло… — Я слышала. — А потом, говорит, когда выполз на сухое место, все равно какое-то время еще полз, боялся, что следующая волна окажется выше и накроет его… Тебе Михаила не жалко? — Жалко. Тоня продолжала идти вперед, подсвечивая им с Надей под ноги, чтобы не оступиться. Едва Тоня открыла калитку, как ей навстречу бросился Джек, жалобно поскуливая. И все тыкался ей в руку, просил, чтобы она его погладила. — Ты испугался? — Тоня присела перед ним. — Думал, что я оставила тебя насовсем? — Пошли в дом, — устало сказала ей Надя, — потом нацелуешься со своим Джеком! — И в самом деле! — Тоня отодвинула от себя собаку. — Прости, Джек, сейчас не до тебя. Но тот уже успокоился и привычно улегся возле крыльца. Тоня отворила дверь и, быстро разувшись, прошла в гостиную. — О, а свечи так и горят. Ну что, будем укладываться? — Как ты можешь вести себя так спокойно?! — вдруг взорвалась Надя. — У тебя муж, возможно, инвалидом останется, а с тебя как с гуся вода. Целуешься со своим любовником на глазах у всего поселка! А Костя еще беспокоился, что Тоня все так близко к сердцу принимает. Она, может, и не хотела бы, да добрые люди помогают. — Ну вообще-то он вовсе не мой любовник. Вернее, он вовсе мне не любовник. — А мне любовник, но вовсе не мой! — передразнила ее Надя. — Драться хочешь? — спросила ее Тоня, ни разу в жизни не поднявшая ни на кого руку. — С кем драться, с тобой, что ли? — пренебрежительно фыркнула Надя. — Может, ты на Лавре остановишься, а? — жалобно поинтересовалась Тоня. — Да я вот о том же думаю. Надя наклонила голову и подперла ее кулаком. — Два отвергнутых человека, нашедших тепло в объятиях друг друга. Прозвучало это не слишком весело. — А с другой стороны… — Надя помедлила, — уж лучше пусть он достанется тебе, чем Людке. — Но ты же целовалась с Лавром, я видела! — возмущенно сказала Тоня. — Хотела на двух стульях усидеть? — Думаешь, Костя тебе будет верен? — откликнулась Надя вопросом на вопрос. — Да ни о чем я сейчас не думаю! — отмахнулась Тоня. — Вернее, думаю — неужели твои двести тысяч пропали? — Конечно, пропали. Они теперь лежат под тоннами грязи, из которой, как ты правильно заметила, я выползла голышом! — Слушай, Надюха, но вода же не останется навсегда, она сойдет. И грязь… ее же можно вывезти. — Ты хочешь сказать, еще не все потеряно? — Конечно. Во-первых, твои деньги заложены в книгах. Могут промокнуть, а могут — нет. А во-вторых, даже мокрые деньги можно высушить… — Слушай, Тоха, а ты молодец! Я как-то сразу сникла, решила, что осталась голая и босая. Еще твое гадание вспомнила… — Ну так я все правильно говорила, ты из грязи так и вылезла без ничего. В том смысле, что твой дом, теплицы… может, и нельзя восстановить, но клад, свой собственный, вполне можно отрыть. — Лавр и слушать не хочет, чтобы здесь остаться. — Но он же не знает, что его может ждать под развалинами твоего дома!.. Если ты скажешь ему, сколько он может получить за какую-нибудь неделю работы на раскопках… Пусть даже и месяц! Надя обняла ее и прижала к себе. — Прости, подружка, за злость, за ревность, за зависть… — Ну а завидовать-то мне в чем? — Не важно, я знаю в чем… Где-то я читала, что испытания очищают. Может, и мне надо было очиститься?.. Вот только Лавр… Он же всю жизнь будет считать меня убийцей! — А ты его обмани. Скажи, что Грэг на самом деле жив-здоров, потому что ты всего лишь дала ему немножко снотворного… — Соврать? — А кто знает, может, это правда. Отчего-то я думаю, что Мишка ничего толком не знал и все придумал, чтобы тебя еще больше напугать… Да и я обещаю, что больше никогда никому об этом не скажу. Пусть под слоем грязи все прошлое и останется. — Прошлое страха? — Пусть будет так. Надя легла спать на диване, а Тоня, за неимением других спальных мест, пошла в соседнюю комнату, где стояла по-солдатски застеленная деревянная кровать. Она не стала раздеваться. Отогнула краешек одеяла, кое-как накрылась и провалилась в сон, как в яму. Проснулась она от того, что ее обнимали. — Кто это спал на моей кровати и помял ее? — пропел ей Костя в ухо нарочитым басом. — А почему ты не разделась? Белье на постели чистое. — Да как-то неудобно, — ответила Тоня, пытаясь подняться. — А вот это вы, леди, напрасно, — сказал он насмешливо. — Заманить женщину в свою постель, чтобы дать ей ускользнуть? Вы плохо обо мне думаете! — Костя! Пусти, ты устал. Небось столько пришлось работать! — Пришлось. — Он сразу ее отпустил и лег на спину. Даже в начинающемся рассвете за окнами было видно, как он хмур. — Бедные люди!.. Еще одна бригада МЧС приехала, военные. Вода сошла, но дома — все, что вниз по улице от твоего дома, — оказались разрушены. Столько труда, столько собственности пропало! — А Надюшкины теплицы? — Смеешься?! Какие теплицы! Но человек так устроен: погорюет, погорюет, да опять за инструменты возьмется — жилье восстанавливать, жизнь налаживать. |